Понедельник - день тяжелый | Вопросов больше нет (сборник)

На днях она проскочила мимо меня по улице Горького. Год назад, полгода я бы побежал за ней, наделал бы массу глупостей. А сейчас — слуга покорный, извините…

Полно, Костенька, так ли? А что было бы с тобой, если бы вдруг случилось невероятное — она бы остановилась, опустила стекло, улыбнулась и сказала:

— Костя, милый! Садитесь ко мне. Как я по вас соскучилась!

Что бы было с тобой? Ну, скажи сам себе, но только правду, не ври, не лукавь. Сел бы, сволочь, улыбался бы, как последний дурак, и все бы в тебе дрожало от восторга.

Стало быть, я не торчу под окнами и не меряю тротуар только потому, что потерял всякую надежду…

Как же Надя? А это что? Почему я и о ней все время думаю?

Когда плел ей всякую чепуху о том, что не могу жить без нее, я о ней не думал. Говорил одно, а думал о другом, совсем о другом…

Когда, наконец, попал к ней в комнату и плакал, что только она может спасти мою жизнь, говорил одно, а думал о Тине…

Когда в сумасшедшую ночь протрезвел и проснулся — молчал, было противно, мерзко, хотелось ее ударить, — думал о Тине. И даже усмехнулся: от Тины пахло ее любимыми французскими духами, а от этой девчонки хвойным мылом и еще чем-то непонятным. Только потом догадался — пахло машинным маслом от ее белого халатика, висевшего у двери.

Вспомни, как уходил, вспомни. Она вскочила, набросила халатик и попросила:

— Тише! Соседи…

А ты как ответил:

— Какое мне дело до твоих соседей? Боишься репутацию потерять? Ничего, не волнуйся.

Помнишь, как она плакала, а ты спокойно одевался, приговаривая:

— Да брось ты меланхрюндию!

— Как тебе не стыдно!..

— Чего? Ну ладно, хватит скулить. Будь здорова.

Как ты хлопнул дверью? Наверное, разбудил всех соседей. И ни о чем не думал, о том, что обидел ее, поставил в неловкое положение перед соседями. Меланхрюндия, и все!

Почему же я сейчас о ней думаю?

Увидел ее тогда на автобусной остановке, беременную, некрасивую, и испугался. Быстренько вскочил в такси, удрал.

Почему же я сейчас о ней думаю? Она теперь такая красивая и недоступная — как Тина.

Я ждал ее у магазина больше часа. Все девушки вышли, а ее все нет и нет. Оказалось, что у них есть еще выход — во двор.

На другой день я ее перехитрил: в магазин не вошел, подождал на улице. Как она на меня посмотрела! А я свое:

— Где и когда мы встретимся?

Она торопливо шла, не отвечая мне, потом почти побежала. Я ее все-таки догнал, остановил.

— Пустите, я милиционера позову…

— Зовите. Пожалуйста. А я скажу, что вы прячете от меня моего сына.

Она здорово смеялась, потом строго сказала:

— Если вы, гражданин Шебалин, человек, я вас очень прошу, идите своей дорогой.

И тут у меня прокол. А мне казалось: подумаешь, девчонка с часового завода! Поманю — побежит… Интересно, кто у нее родился?..

В тот вечер я здорово назюзюкался. Мне казалось, я пришел домой тихо-тихо, а мой дорогой разжалованный, опальный папаша проснулся и вышел черт чертом. Злой, в глазах ни намека на сон. Не спит старик по ночам. Никак не выпрямится после падения…

— Где, сынок, тебя так угораздило намокнуть?

— День рождения…

— У кого?

— У одного знакомого. Ты не знаешь.

— А не у знакомой? Смотри, налетишь, будешь всю жизнь мучиться.

— Не буду. Разведусь.

— Иди спать, болван!

— Я не болван. Я аспирант, почти кандидат.

— Иди, иди, без пяти минут доктор. Проспись, завтра поговорим…

Почему я о ней все время думаю? О Надьке. Кто она мне? Что она мне? Где это напечатано:

Кто она мне? Не жена, не любовница
И не родная мне дочь…

Если я ее еще раз увижу с этим парнем — я ей поддам жару! Будет знать, как водить за нос порядочных парней…

ВСЕ БУДЕТ И ПОСЛЕ МЕНЯ…

А меня не будет! Меня зароют в землю или, еще хуже, сожгут в крематории. От меня останется кучка пепла. Еще вопрос — мой ли это будет пепел? Насыплют чужого, и, пожалуйста, дорогие родственники, получите. Проверить невозможно. Кто будет проверять? И кому это нужно? Жил Иван Петрович Шебалин, а теперь не живет. Не существует! Вот именно — не существует, перестал существовать!

Это ужасно. Недавно я разбирал ящики своего письменного стола и нашел старинный рубль с изображением Петра Первого. Рубль подарил мне давно, лет тридцать назад, брат Алеша. Он и тогда уже интересовался историей.

Рубль лежал у меня на ладони — тяжелый, полустертый в середине. Но надпись видна совершенно ясно: «Петр I. Император и самодержец всероссийский». На оборотной стороне: «Монета новая. Цена рубль». И дата «1723 год».

Сколько же этот рубль существует? Двести сорок лет! Сменялись цари, происходили войны, заговоры, уходили целые поколения людей, а рубль существует. Его мог держать в руке Петр Первый, Екатерина. Он мог болтаться в кармане у Пугачева, его на смотру мог подарить солдату Меншиков, его могли проиграть в карты, из-за него могли совершить убийство. Сколько он видел за свою жизнь! И сколько еще увидит, пока будет существовать…