Пони бледный (СИ)

— Товарищи! Как это ни печально, приходится констатировать факт образования в нашей партии особой группы Дерпи в составе товарища Дерпи Хувз, а также товарищей Снипса и Снейлса. О существовании этой группы раньше ничего не было известно партии, — «дерпевцы» тщательно скрывали от партии факт существования такой группы. Но теперь это стало известным и очевидным. Эта группа, как видно из ее заявления, имеет свою особую платформу, которую противопоставляет политике партии. Она требует, во-первых, — вопреки существующей политике партии — акцентирования индустриальной политики Эквестрии после революции исключительно на производстве кондитерских маффинов, уверяя, что нынешний запланированный темп развития промышленности является «гибельным». Она требует, во-вторых, — тоже вопреки политике партии — свертывания строительства совхозов и колхозов, утверждая, что колхозы и совхозы не играют и не могут играть серьезной роли в развитии нашего сельского хозяйства. Она требует, в-третьих, — тоже вопреки политике партии — установления полной свободы частной торговли и отказа от регулирующей роли государства в области торговли, утверждая, что регулирующая роль государства делает невозможным развитие торговли. Кроме того, «дерпевцы» хотят сосредоточить в своих копытах исключительные полномочия в деле управления почтами и телегра…

Оглушительный хлопок, который смел с импровизированный трибуны листки, не был хлопушкой Пинки Пай, как Сталину сперва показалось. Даже самые огромные хлопушки не могут образовать столь ослепляющей фиолетовой вспышки. Точно под носом у Сталина в мгновение ока надулась и с грохотом лопнула фиолетовая звезда.

— Облава! — пронзительно завизжала Пинки Пай, выхватывая из коробки с ленточкой черный пистолет, — Контрреволюция! А ну ко мне, продажные шкуры, сейчас каждому залеплю по свинцовой пилюле! Бей контру!..

Напуганные слушатели из спокойной аудитории превратились в беснующееся море. Товарищ Биг Мак, заворчав, поднял вооруженное литым кастетом копыто. Пегас, похожий на товарища Скуратова — Скутару?… Скурату?… — выполнил боевой разворот и грозно стал снижаться на бреющем полете. Даже малышка Эппл Блум выхватила откуда-то миниатюрную адскую машинку с коротким шнуром.

— Все на колени! — прогремел в замкнутом пространстве голос, от которого затрепетали на своих веревочках черные воздушные шарики, — Приготовьтесь узреть нечто, что вызывает восхищение и ужас!

— Товарищи не становятся на колени, — твердо сказал Сталин, поворачиваясь к фиолетовому мареву, текущему в воздухе, — Кто вы?

— Я? Кто я? — голос, хоть и рождал дрожь в слушателях, никак не мог соперничать с «королевским» голосом Принцессы Луны, который был ему хорошо знаком, — Я! Великая! И! Могущественная! Трикси!

Наконец сияние погасло. За трибуной возле Сталина возвышалась единорожица, принявшая позу, едва ли характерную для обычного докладчика, слишком уж надменную и рисующуюся. Она была приятного глазу темно-голубого цвета, грива же и хвост были белыми, как волосы альбиноса. Несмотря на то, что жители Эквестрии, как правило, не носили одежды, новоприбывшая щеголяла в синей мантии, усыпанной звездами, и огромном колпаке — сродни тем, которые носили в знакомых Сталину дореволюционных книжках старые волшебники.

— Извините, Великая и Могущественная Трикси, — вежливо сказала ей СвитиБель, — Я секретарь собрания партии. Вы не занесены в список докладчиков. Поэтому призываю вас…

— Я не докладчик! — Великая и Могущественная задрала подбородок, — Я — величайший маг Эквестрии и ее окрестностей! И удосужила вас своим визитом, маленькие пони, только лишь потому, что сама захотела того.

— Вы явились без приглашения, товарищ Трикси. У вас есть полномочия?

— Полномочия? — незваная гостья заливисто рассмеялась, — Я сама даю полномочия всему миру! Если я стукну копытом, солнце сойдет с небосвода! Если я цыкну зубом, земная твердь обратится паром!

— Чепуха, направленная на смятение народных масс, — шепнул Сталин Пинки Пай, — Не более, чем суеверия, основанные на низкой грамотности народного класса и мракобесии.

— Узрите же силу Великой и Могущественной Трикси!..

Подчиняясь свечению ее рога, «секретный торт» поднялся со своего места, взмыл в воздух, качнулся… И обернулся футбольным мячом. Который через секунду стал цветочным горшком. А через две — колесом.

Пони в зале восхищенно загалдели.

— Занятно, — холодно сказал Сталин, наблюдая за последовательными трансформациями торта, — Но не впечатляет. Когда-то я сам занимался иллюзионизмом, но на ином уровне. Товарищ Зиновьев превратился у меня в троцкиста, а товарищ Дыбенко — в американского шпиона…

— Я могу управлять самим временем!

Сияние коснулось Эппл Блум, та коротко взвизгнула от неожиданности и суеверного ужаса. И из по-детски неуклюжего жеребенка вдруг превратилась в статную молодую кобылку, похожую на свою сестру. Еще одна вспышка — и она снова помолодела, едва не лишившись от пережитого чувств.