Понять другого (сборник)

Он пока мог лишь задавать вопросы — и только себе. Но ответить на них он не мог…

От памятника люди повернули к зданию. Они подошли к самой стене. «А где же дверь?» — подумал Вадим и увидел, как в стене обозначился прямоугольник. «Открывается автоматически или нет?» Он поискал глазами на дверях ручку или кнопку на стене, и тотчас на дверях появилась ручка, а на стене у дверей — кнопка. Ул и А предложили:

— Входите.

«Однако один из них должен был бы войти первым», — подумал Ким.

«Как часто вежливость служит прикрытием», — Роберт посмотрел на Светова: что он решит?

Светов шагнул к дверям. Вадим, ожидавший, что он возьмется за ручку и распахнет дверь, увидел, как Светов сделал это, а Ким видел, что тот нажал на кнопку, и половинки двери медленно разошлись в разные стороны. Роберт потом клялся, что дверь поднялась вверх, как заслонка в плотине: а Светов, когда спросили у него, утверждал, что дверь была гофрированной и опустилась вниз.

Они бы очень удивились, если бы им сказали, что ошиблись они все.

Как бы там ни было, дверь была открыта, и земляне вошли в здание.

— Вы можете снять шлемы, — сказал А. — Здесь воздух почти такой же, как у вас на Земле.

Воздух здесь был действительно хорош. И он менялся. Вначале — дистиллированно прозрачен, пресен. Не было в нем тех чудесных примесей, которые придают аромат и неповторимость. Но вот Вадим вспомнил о земных лесах — и воздух наполнился душистым острым запахом хвои, легкой сыростью и свежестью, а когда Роберт подумал о теплом соленом бризе — неведомый ветер словно донес в это здание брызги моря.

Земляне прошли коротким коридором и очутились в огромном зале с прозрачной крышей. В нем стояло несколько столиков с удобными легкими креслами. «Совсем как в космовокзале», — удивился Ким и увидел картину на стене. Он подошел к ней поближе и застыл в изумлении. Это была картина из космовокзала: рыжий мальчишка держит в руках игрушечную ракету и смотрит в небо. Малыш присмирел на миг, его глаза слегка затуманились, но в согнутой для броска худенькой угловатой фигурке угадывается упорство.

— Ребята, смотрите, — сказал Ким и услышал удивленный возглас Вадима:

— Такая же картина висит в кабинете моего отца!

— Такая же, как на космовокзале? — спросил Ким.

— Ну что ты, там — мальчишка с ракетой, а здесь — лесное озеро. — Вадим вглядывался в картину.

— На этой картине — озеро? — Ким подозрительно посмотрел на него.

— Видеть то, что хочется, — это хорошо, — послышался голос А.

Светов незаметно подал знак землянам. Он ожидал, что еще скажет А, как объяснит загадочное явление. Что это — массовый гипноз?

Дальниане молчали…

Вадим неотрывно смотрел на картину. Он вспомнил озеро в лесу и следы маленьких босых ног на песке. Он испуганно вскрикнул, увидев их. А потом они вместе переплывали озеро туда и обратно — кто быстрее! — и она сказала: «Я думала, что это из чащи медведь выходит…» И он потом все смотрелся в зеркало: неужели похож на медведя, неужели такой большой и сильный? Но в зеркале отражался худощавый юноша, вопросительная улыбка.

После той встречи он часто приходил к озеру и подолгу смотрел в воду. Там он видел серебристые облака и среди них свое лицо. А однажды рядом с его лицом появилось еще одно — с пухлыми губами и вздернутым носиком…

Он услышал рядом с собой чье-то учащенное дыхание. Повернул голову и увидел А. Дальнианин смотрел на картину затуманенными глазами, как будто она нашла отклик и в его памяти.

Вадим снова смотрит на картину, но думает о той, что говорила: «Медведь из чащи…» Если бы они вновь встретились, он бы сказал ей слова, которых не нашел тогда, на Земле. Он бы сказал о бесконечной ночи космоса, о страшных пустынях чужих планет, когда прошлое согревало настоящее, а воспоминания о ней были глотком воды в пустыне…

Светов с удивлением переводил взгляд со своих товарищей на дальниан. На лицах А и Ула отражались те же чувства, что и на лицах людей (если бы он мог присмотреться повнимательней, то определил бы некоторое запаздывание реакции у хозяев планеты). Постепенно А становился как бы двойником Вадима, а Ул — копией Роберта, — так они теперь были похожи. Затем они словно поменялись ролями: А стал двойником Кима, а Ул… На кого же он так похож?

Светов мучительно вспоминал и не мог вспомнить, хотя для этого ему достаточно было бы взглянуть в зеркало. И когда Светов, наблюдая за Вадимом, с нежностью прошептал: «Почему же ты так волнуешься, мальчик?», то же самое прошептали губы дальнианина, словно вдохнули перед этим его нежность. Рука Ула невольно потянулась к голове Вадима и погладила его мягкие волосы. И где-то очень далеко, но в пределах этого зала, тонко зазвенели серебряные ликующие колокольчики.

Вадим обернулся к Улу, а когда опять посмотрел на картину, увидел на ней вместо лесного озера лишь хаотичное переплетение изломанных линий. Сначала он не поверил своим глазам, ищущий взгляд стал растерянным, а потом у него опустились плечи, и весь он обмяк. Что-то горько зазвенело в душе, как порванная струна.

Он не выдержал и, с ненавистью глядя на дальниан, проговорил:

— Так все это обман?