Понять, простить, полюбить (СИ)

Мейлина вернулась через 10 минут, притащила саквояж с бинтами и медикаментами, а так же хирургическую укладку для обработки ран. Ножницами быстро отрезала рукав рубашки, распорола по шву и скинула на пол. Увиденное ее поразило. Рана кольцом охватывала все запястье, и была не резанной, а как бы осадненной, как будто кожу почти полностью срезало чем-то грубым. В области локтевой кости рана была покрыта подсохшим толстым струпом, из-под которого сочилась сукровица. А вот в районе лучевой кости часть струпа слетела, обнажая гранулирующую поверхность, из-под верхнего края которой, при уменьшении силы сжатия, била струйка ярко-алой крови, а из-под нижнего — вяло лилась темная, венозная.

— Ничего себе! — пробормотала девушка,- И вы хотели с этим сами справиться? Тут шить надо!

Она приказала: — Держите, нажим не ослаблять! Над раковиной!

Сначала Лина полила все запястье раствором, вызвавшим шипение и обильную пену, потом, когда пена перестала образовываться так обильно, аккуратно, марлевым тампоном, подсушила раневую поверхность. Покачала головой, облила свои руки каким-то желтоватым составом, дала просохнуть, вскрыла укладку с инструментами для шитья, нашла нужную нить и вдела в иглу, зажатую в иглодержателе.

— Тут всего два стежка, за обезболивающим не пойду, долго, немного попробую магию. Но 100% не гарантирую. Плохо умею еще! Уберите вторую руку! Терпите!

Быстро наложила «Z» — образный шов на артерию, прихватив кожу, что бы шов удержался на расползающейся грануляционной ткани, затянула, просушила, отрезала нить, и остатком прихватила место венозного кровотечения. Еще раз залила зельем, опять высушила, подцепила совсем оторвавшийся участок толстого струпа, удалила его. Приготовила мазевую повязку, и, удостоверившись, что кровотечения больше нет, плотно обернула ей запястье, сверху обернула бинтом, укрепив его непромокаемой тканью. Все! Аккуратно обтерла перепачканные в крови пальцы на обоих руках и скомандовала: — Рубашку снимаем, показываем второе запястье!

— Зачем, там не кровит!

— Без споров! Там тоже такой же гадостью замотано?

Арриан спорить не стал, сдернул остатки рубашки, оставшись в одной нижней, без рукавов. Левое запястье тоже было замотано грязной тряпкой, но там все было сухо, струпья чистые, кожа вокруг не воспалена. Лина просто перевязала чистым перевязочным материалом, и, пошарив в угловом шкафу, подала пациенту чистую рубашку.

— Голова не кружится?- поинтересовалась она.

— Нет, нормально.

— Тогда присаживайся вон на скамью, подожди, пока я уберу все следы безобразия. Я быстро.

— Может, горничную?

— И что бы к вечеру вся прислуга о кровотечении знала? Сам же держал все в тайне!

— Понял! — пробормотал пациент.

Лина быстро, остатками рубашки подтерла пол, уже подсохшие капли крови на подоконнике облила все тем же шипящим раствором, все собрала в бумажный мешок, прихваченный из своей комнаты. Обернулась к пациенту и спросила:

— До кабинета сам дойдешь?

— Конечно, спасибо.

— Закажи завтрак в кабинет на двоих, не будем по всему замку светиться. Я мусор выкину, и вернусь!

— Давай я выкину!

— Нет, ты не конспиратор! К кому не будет вопросов, если его застигнут выкидывающим кровавые тряпки? К девушке, или парню?

Принц неожиданно покраснел и выдавил:- Понял!

Лина гордо выплыла из кабинета, помахивая мешком с мусором.

Глава 5

Если бы кто-то неделю назад сказал бы Мейлине, что она будет завтракать сидя виз-а-ви с убийцей своих родителей, она плюнула бы ему в наглую физиономию. Но вот сидит! И кусок в горло лезет! Арриан ел много, но медленно, смакуя каждый кусок пищи, под кружевными манжетами повязок не было видно. Лина сгорала от желания задать вопрос о кандалах, голоде, и прочих условиях содержания принца в крепости. Явно же далеко не тепличных. Но она просто боялась. — «Захочет, сам расскажет»! — В конце концов, решила она.

Наконец, завтрак подошел к концу. Слуга подал воду для омывания рук, и убрал со стола остатки еды и посуду.

— Что вас удивляет? — вдруг спросил Арриан, — хотите спросить, не чревоугодник ли я?

— Н-нет.

— Врете, хотите. У вас на лице написано, с каким выражением вы провожали каждый съеденный мной кусок. Объясняю: в последние месяцы мне действительно пришлось поголодать. Теперь вот пытаюсь вернуть себе нормальную форму. Дед сказал, что иначе он со мной разговаривать ни о чем не будет. Его способ не для худых дохляков. А мне это важно.

— То есть… кандалы, голод, это все Тюремный замок? Отец вас так наказал?

— Да, Это Тюремный замок. И не только цепи и голод, еще холод в сыром подвале, отсутствие всякой гигиены, и прочие прелести. Только это не отец. Отец просто приказал — поместить под арест. Остальное, это самодеятельность коменданта, с подсказки замкового капеллана, передававшего коменданту указания, сами понимаете, кого. Тех, которые жаждали увидеть меня мертвым. Но просчитались. Эти условия способны погубить любого, самого сильного человека, но я-то не человек, этого они не учли.

— Как не человек??

— Просто. Слышали о княжестве Маунтвинд?