Понять Россию умом

Для половины нашей территории (севернее линии Петербург — Вятка — Ханты-Мансийск — Магадан) ни о каком сельском хозяйстве, кроме оленеводства и мелких огородов, говорить не приходится. У нас в средней полосе сельхозработы идут с мая по октябрь, а, например, во Франции фактически круглый год. Французский крестьянин мог прокормить семью из 4 человек с 5 гектаров пашни, а русский — хорошо, если с 20, а то и с 30. Урожай у русских бывал на нечерноземной почве сам-2 или сам-3, а в Западной Европе еще в XVIII веке сам-12. Поэтому французский крестьянин мог себе позволить быть единоличником-фермером, а русский испокон века кучковался в общины, где царил дух артельности, ибо только во взаимопомощи во время пахоты, уборки и продажи урожая можно было как-то выкрутиться, а старики только и могли выжить, что с помощью «обчества». Это, между прочим, важнейшая причина нежелания большинства крестьян выходить из общины (до революции на отруба перешло не более трети в южных районах России и Сибири). И этим объясняется, почему Александр II, освобождая крестьян, не спешил отменять общинное землевладение.

Во второй части книги мы постараемся дать представление о том, что такое «Запад» и его флагман — США. Что такое «свободная торговля» и рынок рабочей силы, каковы там культура и образование, финансы и сельское хозяйство — вот о чем эта часть. Здесь также поговорим о китайском, чилийском и аргентинском опыте.

Третья часть книги посвящена России: как ей удается, имея столь тяжелые условия существования, удерживаться на высоком уровне развития относительно других стран?

Здесь будет впервые подробно изложена теория «рывков». Дело в том, что, несмотря на непривлекательность нашей страны, как только мы достаточно ослабевали, соседи начинали предпринимать попытки отнять у нас куски территории, либо чинили препятствия реализации наших интересов. Это можно назвать геополитическим вызовом. Когда его осознают и «верхи» и «низы», в стране становится возможным ввести мобилизационный режим экономики. Все средства направляются в те отрасли, которые необходимы для поддержания высокой обороноспособности. После чего происходил рывок с напряжением всех сил. Ясно, что такой режим жизни долго выдержать нельзя: как только достигается состояние, при котором внешняя опасность исчезает, страна возвращается к обычному режиму функционирования. А как мы говорили, этот «обычный режим» приводит к отставанию. И все начинается сначала. Такой тип развития мы назвали «русскими горками».

Затраченные в период рывка усилия не бывали напрасными. Страна достигала уровня, позволяющего быть на равных с соседями, и не только в военной области. При этом подобный результат воспринимался как должное, а вот потери, понесенные ради его достижения, и в момент рывка и позже вспоминались как некий кошмар.

За историю России таких рывков было не так много, а самых крупных всего три (Иван Грозный и создание единого государства, Петр I и становление империи, Сталин и индустриализация). О них возникло представление как о правителях ужасно жестоких, ведь люди разделяют в уме своем методы и результаты. За время их власти Россия достигала ускорения, которого хватало надолго, и этого не замечают, а считают само собой разумеющимся, а вот потери ради успеха видны всем, их многократно описывают и сожалеют о жертвах. Правда, надо сказать, результаты получались далеко не оптимальным образом, а многие потери были вовсе и не обязательными для решения поставленной задачи.

Теперь, когда Россия находится накануне очередного рывка, задача «понять Россию умом» становится чрезвычайно актуальной. Иначе новый рывок опять пройдет не оптимальным образом и с излишними жертвами. Но прежде, чем перейти к прогнозам, в четвертой части книги мы покажем, что собой представляет Россия сегодня.

Конечно, корни многих сегодняшних проблем лежат в далеком прошлом, но немало новых трудностей породило современное головотяпство. Однако пора без эмоций и идеологических ярлыков разобраться: что стоит за фактами «головотяпства»? В чьих интересах проведены те или иные реформы? К каким последствиям могут привести?

Здесь читателя ждет еще одно открытие: вопреки частым утверждениям, что «в России пока нет среднего класса», оказывается, что у нас их целых два.

Когда говорят про средний класс, обычно имеют в виду максимум распределения по доходам, исходя из того, что население однородно, а график распределения «одногорбый». Так вот, если рассматривать распределение наших граждан по доходам, то на графике получается двугорбая кривая. Одна «кривая» для богатой части населения, «элиты», а другая, условно говоря, для «трудящихся». А там, где обычно ищут средний класс, получается на графике «провал» между двумя «горбами», что и дает основание невнимательным исследователям отрицать его существование в России. Хотя должно быть понятно каждому: средняя величина существует всегда, и если ее расчетное значение не подтверждается фактами, значит, в расчетах было не все учтено,