Понятие «Мы» и суждение «Нашей» воли

Понятийное пространство отсутствия безволия и его преодоления расположено между постоянством воли и ее прекращением, равносильными активному и пассивному состоянию безволия соответственно или наоборот, – что зависит от самоопределения. Волевой акт состоит в переходе от отсутствия в структуре сознания образа чего-то желанного к его предположению в объективном мире. В реальном воздействии вопрос смещается к завершенности стремления в адекватном воплощении. Воля проявляется как нарушение ее постоянства, что и означает ее возникновение, ибо постоянство воли есть безволие; а также как рефлективное стремление к своему снятию в интуиции «нашей» воли. Прекращение воли оказывается более намеренным процессом, чем постоянство в поддержании прежнего намерения.

В воле к выбору самого себя в отношении с другими наблюдается ступор воли. Патология служит определением нормы, равно как и внутренняя, желанная граница общительности – уединенность и жертвенность. В волении патология затрагивает рефлексию внутренних границ мотивации намерения, а не внешних, определенных средой «мы» границ общения – неконтактность и раскованность. Профанация священнодействия осуществляется либо в неволе (внешнее принуждение), либо поневоле, где вершится имитация принуждения, или ложь самому себе как «Мы» во спасение самого себя как «я», неизбежная в силу растождествления с «мы», ибо в среде «мы» как осознанного «мы» происходит выбор между жертвой «мной» и жертвой «Нами». Решимость, означающая постоянство воли человека, завравшегося до самозабвения, тождественна прекращению воли в полной-не-воле или по полной-не-воле. Единственная способность вакуума воли – властное притяжение волевых импульсов извне к обращению.

Диссоциативный характер политической ассоциации выражается в том, что правительство считает себя ведомым волей народа и призванным управлять массами. Расслоение социального факта на народ и массы выявляет существование люфта между ассоциацией и диссоциацией волений. Масса способна растворить целостность устремлений народа. Отношения подчинения получают массовое наполнение. Воздействие договора на волю народа происходит при нарочитом акцентировании такого неотъемлемого свойства народа, рассеивающего его собственные наговоры, как массовость. Средний человек подвержен соблазнам, – вещным и вещим, – которые скрепляют власть. Диалог господина и раба вводит господство и рабство в структуру диалога. В обусловленности воли к господству парадигма «господин слушает» представляет один из типов дискурсивного оружия. Другой вариант предусматривает господство говорящего, где быть сильным – значит, до конца договаривать свои фразы.

Смешение типов речи открывает возможность смещения войны языков в тексте, развертывающемся без исходной точки. Диалог приобретает качество свободного изложения. Излагаемое предвосхищает такое общение, когда предметом обращения станет не господство, а желание. Очевиден возврат: господство и рабство возникли в феноменологии как перераспределение желания, его укомплектованность. Неочевиден прогресс: образуется гетерологичность знания, усложняющая движение фигур их знаковостью. В отношении к языку субъект уточняется как социальный. Не бывает просто слова, но сразу социолект. Принадлежность к идеальному со-словию по признаку формообразования дискурса важнее реального положения в обществе. Идейное порабощение не совпадает по форме с внушаемым предпочтением товаров, чем подчеркивается отличие дискурса о самой власти от спора за вещь, определившего отношение подчинения.

При повсеместном распространении авторитарного синдрома «мы» есть, но «Мы» существует лишь исподволь. Материальный мир – это место, куда воля Бога поступает с непредсказуемой задержкой. Для переусердствовавшего в исполнительности последствия поспешности формально сказываются в необходимости заполнить образовавшиеся временные вакуумы действиями по ликвидации созданных помех дальнейшему продвижению. Кроме закономерного нарастания и убывания «нашей» воли в процессе ассоциации и диссоциации волений, существует возможность прорыва воли. Ассоциация, преодолевшая внутренний диссоциативный процесс, подходит к критической точке сдержанности воли.

Литература

(((((((((((.((((((((((((((((((. ОXONII e Clarendoniana. MCMLVII.

(((((((((((((((((((((. (((((((((((((((((. СПб., 1994.

((((((((((((((((((((((((((((// (((((((((((((. London, 1994.

(((((((((((((((((((((((((((((((((((((((((((// (((((((((((((. London, 1994.

Bonaventura. Itenerarium mentis in Deum. М., 1993.

Descartes R. Meditationes de prima philosophia. СПб., 1995.

Spinoza В. Ethica. Leipzig, 1875.

Aurobindo, Sri. The Foundations of Indian Culture. Pondicherry, 1995.