Понятие сознания

Итак, мы могли бы сказать, что во время теоретизирования душа, inter alia, готовится к тому, чтобы говорить или писать дидактически, и что предполагаемая польза для того, кто воспринимает эту теорию, будет состоять в том, что бы научится по-другому действовать и реагировать, причем только часть из этих действий и реакций впоследствии найдет отражение в дидактических заявлениях. Это отчасти показывает, в чем заключается недостаток представления о Разуме как о способности порождать и воспринимать дидактические поучения. Но некоторые из выученных операций, несомненно, в дальнейшем станут предметом дидактики, поскольку при внимательном восприятии дидактических пассажей мы учимся по крайней мере одному делу: говорить то же самое или нечто сходное либо, по крайней мере говорить в той же манере. Так новобранец по меньшей мере осваивает команды и то, как их выполняет его сержант. Любой урок всегда учит тому, как давать и усваивать уроки подобного рода. Когда Галилей разъяснял окружающим законы поведения звезд, маятников и телескопов, он также на своем примере учил их тому, как говорить на научном языке о любом другом предмете.

Перейдем теперь к проблеме построения теорий. Во-первых, я не ограничиваю это понятие теми операциями, которые, подобно тому, как это происходит в математике, юриспруденции, филологии и философии, могут быть осуществлены сидя в кресле или за партой. Ни Колумб не смог бы дать характеристику западной части Атлантики, если бы не совершил туда путешествия, ни Кеплер не смог бы описать законы Солнечной системы, если бы он и Тихо Браге не провели томительные часы в наблюдении за небом. Тем не менее, мы отличаем их теории, которые они в итоге устно или в напечатанном виде предложили образованному обществу, от тех усилий и наблюдений, без которых они не смогли бы построить эти теории. Формулировки их теорий включают в себя сообщения или ссылки на определенный ход событий и на проведенные наблюдения, но они не включают в себя и сами эти события или наблюдения. Результаты исследования могут быть изложены в прозаической форме, но само исследование обычно не сводится к работе с бумагой и пером, но состоит также из действий с микроскопами и телескопами, весами и гальванометрами, лаглинем и лакмусовой бумагой.

Далее, когда я говорю о построении теорий, я имею в виду не только классические примеры знаменитых открытий, но и тот круг задач, в решении которых в той или иной степени, при тех или иных обстоятельствах принимают участие все, у кого есть хоть какое-то образование. Домохозяйка, пытаясь выяснить, поместится ли ковер на полу, занята теоретизированием, вовсе не претендуя на это. Она занимается своего рода исследованием, и результаты ее исследования будут в итоге установлены. Ее теория выразится в том, что именно она сообщит своему мужу и что она сделает с ковром, поскольку, работая утром с рулеткой, карандашом и бумагой, она подготовилась к тому, чтобы положить ковер так, а не иначе, и к тому, чтобы рассказать своему мужу, что ковер можно положить таким образом вследствие такой-то формы и такого-то размера пола и ковра. Я также использую слово «теория», чтобы охватить результаты любого систематического исследования, не учитывая, составляют ли эти результаты дедуктивную систему или нет. Так, оценка, которую историк дает ходу сражения, будет его теорией.