Понятие сознания

Опять-таки, несомненно, он может предварительно объявить самому себе или Скотланд-Ярду: «Возможно, это сделал лесник». Однако это не только не будет считаться актом производства суждения или сообщения о том, что лесник на самом деле убил помещика, но при определенном стечении обстоятельств будет принято за промежуточный отчет уже построенной и освоенной субтеории, которая поэтому далее не разрабатывается.

«Хорошо», согласятся со мной некоторые, «возможно, та идея, что теоретизирование следует описывать как состоящее из „актов суждения“ или содержащее эти акты, не совсем верна. Разумеется, теоретик не может о чем-то рассказывать до того, как он будет к этому готов; он не может объявлять о своих открытиях, пока продолжает исследование. Судебные разбирательства заканчиваются вынесением вердиктов, а не состоят из них. Однако как быть с выводом умозаключений? Несомненно, частью самого понятия разумного существа является то, что его мысли иногда развиваются посредством перехода от посылок к заключениям. В таком случае иногда будет справедливо в отношении любого разумного существа, например, Джона Доу, сказать, что в данный момент он переходит от неких посылок к некоему заключению, пусть даже Джон Доу очень смутится, если у него спросить, получил ли он удовольствие от последних трех переходов подобного рода, сколько времени он на них затратил, было ли это пустой тратой времени, был ли он при этом максимально активен или пассивен и останавливался ли он когда-либо на полпути между посылками и заключениями».

Несомненно, будет справедливым сказать, что Джон Доу, обнаружив нечто или получив от кого-то определенные сведения, может затем рассказать себе самому и нам логически вытекающие из этого истины, которые не пришли ему на ум раньше. Открытия нередко делаются посредством вывода умозаключений, но не всякое доказательство будет открытием. Одна и та же аргументация может использоваться одним и тем же человеком снова и снова, но мы не можем сказать, что он постоянно делает одно и то же открытие. Допустим, детективу во вторник предоставили некоторые улики, и в среду в какой-то момент он впервые говорит себе: «Это не мог сделать браконьер, следовательно, помещика убил лесник». Когда же он будет докладывать о результатах своего расследования начальству, то ему необязательно говорить в прошедшем времени: «В среду вечером я доказал, что помещика убил лесник». Он может доложить: «Исходя из имеющихся улик, я делаю вывод, что помещика убил лесник», или «Из данных улик следует, что убийцей был лесник», или «Поскольку браконьер не убивал помещика, то его убил лесник». Он может сказать это несколько раз своему тугодуму-начальнику и затем неоднократно повторить в суде. Всякий раз он будет приводить свою аргументацию, делать вывод или высказывать свое умозаключение. Подобные описания нельзя относить только к тому моменту, когда его впервые осенило.

Собственно, вовсе не обязательно, чтобы у него был этот момент озарения. Вполне возможно, что мысль о том, что убийцей был лесник, уже приходила ему на ум и что новые улики, как ему показалось вначале, имели лишь отдаленное отношение к делу. Возможно, что в течение нескольких минут или дней он обдумывал и переоценивал эти улики и обнаружил, что лазейки, которые они, казалось, оставляли, постепенно все уменьшались и уменьшались, пока в какой-то момент совсем не исчезли. В подобной ситуации (а мы все находились в такой ситуации, когда начинали изучать доказательство первой теоремы Евклида) убедительность аргументации не возникает неожиданно, а постепенно осознается мыслящим человеком точно так же, как переводчика не осеняет, в чем смысл сложного отрывка на латинском языке, — этот смысл постепенно приходит ему в голову. Мы в данном случае не можем сказать, что в такой-то и такой-то момент человек впервые сделал вывод; только после того, как он некоторое время все это прожевывал и переваривал, он наконец оказался готовым сделать этот вывод, сознавая, что имеет на это право. Он постепенно овладевает аргументацией, как это обычно происходит, когда осваиваешь что-то на практике. Когда же этот процесс завершен, он готов изложить аргументацию полностью, четко и уверенно, причем в различных формулировках и так часто, как это может понадобиться.