Понятие Власти

Говоря метафизически, законодательная «власть» – насколько она является не просто силой – есть не что иное, как Власть Вождя, и представляет «авторитарный» аспект существования Будущего, тогда как исполнительная «власть», осуществляющая Власть Господина, представляет Настоящее. Однако Будущее, отделенное от Настоящего, есть чистая абстракция, лишенная всякой метафизической «субстанции». В плане человеческого и политического существования это передается тем, что Власть Вождя, обособленная от Власти Господина, приобретает «утопический» характер: отделенная от исполнительной, законодательная власть созидает «Утопию» вне всякой привязки к Настоящему (т. е. к реальности) и сокрушает тем самым ту Власть, которая ее произвела, а вместе с нею и Государство в его «разделенной» форме. Что же до Настоящего, то оно «дегуманизируется» по мере того, как отрывается от Будущего. В политическом плане это означает, что исполнительная «власть» в своей «разделенности» вырождается в простое «администрирование» или в «полицию» («Правительство-Жандарм»): она становится чем-то чисто «техническим», не считающимся с сущим, т. е. с «грубыми» фактами. А к таковым относится взаимоотношение действующих ныне сил. Именно сила детерминирует действие обособленной исполнительной «власти»: она становится, как говорят марскисты, классовой «администрацией» или «полицией». Но тем самым она утрачивает свой политический Авторитет Господина. «Разделенное» Государство аннулируется как Государство: с одной стороны, Власть Господина (исполнительная власть), полагаемая «отделенной» от прочих, т. е. обладающей собственным независимым «базисом», совершенно изничтожается; с другой стороны – и по той же причине – Власть Вождя (законодательная власть) растворяется в Утопии; разделение законодательной и исполнительной «властей» приводит к упразднению Власти Господина и Вождя. Политическая Власть (из которой предварительно была исключена Власть Отца), т. е. Государственная Власть, сводится тогда к одной лишь Власти Судьи. В таком случае возникает вопрос: насколько вообще мы можем говорить о Государстве в собственном смысле слова?

Примечание. Если мы назовем целостность, образуемую Властями Господина и Вождя, «правительственною Властью», то можно сказать, что в Государстве, где политическая Власть сводится к Власти судьи, более нет Правительства (либо у этого Правительства и этого Государства не имеется никакой Власти, есть одна лишь сила). Что же касается сохранившейся судебной Власти, она уже не может быть политической, т. е. распространяться на прочие воплощенные в Государстве Власти – за неимением таковых. Она превращается тогда в частную судебную Власть – гражданскую и уголовную. В таком случае невозможно говорить о Государстве или о гражданине в собственном смысле слова: имеется лишь «Общество», сформированное обособленными индивидами («частными лицами»), обладающими друг по отношению к другу правами и обязанностями, зафиксированными судебной («частной») Властью, тогда как Правительство есть просто сила, призванная исполнять судебные акты.

Удобства ради следует зарезервировать термин «государство» только за теми обществами, которые предполагают наличие элемента sui generis, именуемого «Правительством», которое представляет собой общий базис для соединенных Властей Вождя и Господина. Политическая Власть, будучи, по определению, Властью Государства, с необходимостью предполагает тогда элемент правительственной Власти (что может – да и должно – предполагать наличие иных Властей). Наш анализ доказывает, что невозможно сохранить правительственную Власть, разделяя Власти Вождя и Господина, т. е. приписывая им по-настоящему независимые «носители». Даже если мы желаем упразднить Власть Отца и приписать Власти судьи независимый «носитель», следует сохранять единство Властей Вождя и Господина: политическая Власть, лишенная начала Отца, может разделяться лишь надвое.