Понимание (СИ)

Сарада важно поправила на переносице очки и, с каким-то уж больно серьезным и с тем же печальным для ребенка выражением лица, глянула в свою пустую тетрадь. Незаполненные страницы вызывали в ней достаточно противоречивые чувства. Ни то обида, ни то горечь разочарования, ни то радостное ожидание еще не случившихся счастливых мгновений жизни…

Она крутила в маленьких тоненьких пальцах ручку, беспрестанно щелкала ею и старательно пыталась придумать название этому странному ощущению, сковывающему её свободу мысли. Ей казалось, что она растворяется в незнании элементарных вещей, которые для других детей – обычное дело. Полное отсутствие каких-либо шаблонов и образцов. Ничего, кроме фотографии в рамке.

Полученное на уроке задание казалось до безобразия простым и не требующим особых усилий, но в голове девочки не возникло ни одной занятной идеи. Только обжигающая пустота и чувства загнанного в угол зверя. Сарада ловила себя на мысли, что ей проще оседлать буйвола, нежели дать развернутый ответ на вопрос: «О чем разговаривают наедине родители?»

Это скорее творческое задание, ведь на деле ни один ребенок не осмелится подслушивать разговоры взрослых. Не зря учитель подчеркнул важность воображения и фантазии. Сарада сразу поняла, что урок несет определенную цель – развить у будущих выпускников академии незаменимые в жизни качества, а именно – умение строить предположения. Однако юная Учиха, без труда справляющаяся с самыми сложными логическими задачками, села, как это говорится, в лужу и теперь понятия не имела, как из нее выбираться.

Всего-то нафантазировать ерунды – и дело в шляпе! Еще одна отличная отметка в копилочку её достижений. Однако черная гелиевая ручка предательски выскользнула из пальцев, упала на пол и по ступенькам покатилась к учительскому столу. Эти глухие звуки падения эхом проносились по аудитории и обрекали Сараду на лишние телодвижения.

До конца урока Учиха сидела, как на иголках, нервно комкая пустые листы бумаги и расставляя их по периметру стола. Дети, так заинтересованные в своей писанине не обращали на Сараду никакого внимания. Их глаза горели ярче самого солнца, а из-под пера выходили впечатляющие сочинения, повествующие о закатах и рассветах, которые встречают разговорами их любящие родители. Кипящее чувство несправедливости поглощало бедную Учиху и заставляло её раздражаться по каждому поводу.

В конце концов, на учительский стол в качестве своего сочинения Сарада положила белый лист бумаги со своим именем и легендарной фамилией. И ни строчки об отце или матери и уже тем более о несуществующих разговорах.

По пути домой, в компании своих однокашников, девочка шла молча. Сарада - невольный пленник чужих бесед о счастье и гармонии, пребывающих в чуждых ей семьях, - чувствовала отвращение к собственному отцу, исчезнувшему когда-то и до сих пор не вернувшемуся, и глубокую обиду к матери, смиренно молчавшей и покорно ждущей новой встречи с мужем. Она выслушивала одноклассников о полученных эмоциях и впечатлениях по ходу написания сочинения. О том, какими милыми и добрыми друг с другом бывают их родители, о словах любви, посвященных своим супругам, о заботе и внимании.

Сарада слушала и хотела зарыться головой в землю, как страус. Наверное, то была зависть, за которой следовало по пятам разочарование и грусть. Опустошенная, казалось бы, такой мелочью, не стоящей и гроша, девочка по возвращении домой не проронила ни слова. Молчала, как рыба в воде. Молчала упрямо и долго. Молчала даже на взволнованные просьбы матери поведать ей, в чем же, собственно, дело кроется. В ответ Сакура получала задумчивые взгляды и как бы безмолвную просьбу подождать еще совсем чуть-чуть…

Конец дня ознаменовался не озвученным вопросом: «Может, отец и ушел, потому что не нашел общего языка с мамой?». Это неведенье не давало девочке спать по ночам крепким здоровым сном. Сараде снились молодые родители, которые коротали время в неловком молчании.

Неделю спустя девочка всё же осмелилась в присутствии матери озвучить вслух тему сочинения. И глядя своими растерянными, большими, черными глазенками, Сарада искренне надеялась разгадать секрет чрезвычайно сложных и, видимо, возвышенных отношений четы Учих, а с тем же узнать чуть-чуть больше о собственном отце.

- О чем мы с твоим папой разговариваем наедине? – изумленно подняла бровь Сакура. Она даже переспросила, дабы убедиться, что не ослышалась.

- Да, - пожала плечиками Сарада и стыдливо отвела глаза в сторону. – Вы ведь разговариваете о чем-то. Не молчали же…

Сакура тяжело вздохнула и ссутулилась. Умудренная жизнью женщина не была наверняка уверена, что её девятилетняя дочь сможет понять запутанные отношения своей матери с отцом. Для Харуно всё было ясно, как божий день. Но ведь даже взрослые люди нередко смотрели на супружескую пару Учих как бы искоса, с искреннем непониманием и недоумением.