Понимания Делания

Данная Книга вместе с предыдущими (и вероятно, последующими) будет иметь концептуальную взаимосвязь, так что никак не удастся получить целостное центрированное понимание концепта «ананьевизма» ущемив собственное прилежание. Терминологический аппарат будет полниться, а имеющийся – углубляться. В очередной раз предлагаю читателю шагать со мной в ногу, хотя длину шага и темп оставлю на откуп каждому. Имеющиеся понятия «Богатство», «Предназначение», «Идущий», «Движущийся», «Объект», «Очистка», «Деньги» и «деньги», и прочие своим присутствием неотвратимо предполагают некоторое соотнесение между собой. Такое ощущение недосказанности возникло во мне еще с конца работы над черновиками Дракона. Тем не менее, моё состояние на тот момент не позволяло видеть шире, и разрабатывать эти идеи глубже. Честно говоря, осознание уже написанного тогда спустя полгода теперь по-прежнему воспринимается мной как нечто невероятное. Как этому человечку в моем обличии хватило сил добраться туда, и как он сумел выложить такое систематизированное знание, пусть даже в начальном виде. Впервые полностью я сам прочитал «Мой Путь» буквально на днях, и это оказалось значительно позже, чем десятки посвященных искателей, получивший доступ к этой рукописи. Мне снова пришлось проживать это, плакать и смеяться, испытывать несравненную гамму чувств, что я сумел подарить себе через эту работу.

Быть может, такое ознакомительное чтение своей же книги было необходимым этапом для продолжения истории. Во всяком случае, это сложилось в такую последовательность. Уже скоро я начну переходить к существу этой книги, а значит, предстоит вновь развернуть всю подноготную своего мироздания, вывернуть себя наружу. Не могу сказать, что даже подступы к этой затее даются сносно, напряжение внутри гремит, и проталкивает заслоны сопротивления один за одним. Хочется упомянуть, что именно сейчас 05.06.2019 года я сижу на исключительно живописном склоне с видом на р. Енисей нижнего Академгородка г. Красноярска в потрясающую летнюю солнечную погоду. Тут мы гуляли в школьные годы, здесь были начальные, но сочные сексуальные минуты моей юности. Интересная штука этот пленэр. Казалось бы, простецкая вещь – работа на открытом воздухе, но форма всегда рождает содержание. Так в живописи родился импрессионизм, когда молодые художники стремились уловить веяние и текущий мимолетный дух атмосферы текущей композиции. В этих условиях нет возможностей выписывать точные контуры и прорисовывать мелкие детали. Скоростная форма выполнения привычного жанра породила другое качество исполнения. Как знать, может и мои эксперименты с этим дадут новые эмоции, и новые раскрытия позабытых этюдов.

Проступает пот, но могу растирать себя водой, словно случайно обнаружившейся в машине, которая теперь под рукой. Автомобиль был заботливо предоставлен мне моей системой «Мой Мир», очевидно от того, что теперь это уже мне «положено». На первый взгляд невзрачная машинка, но сколько в ней смыслов, ведь я не покупал ее, не арендовал, равно как и квартиру, где теперь проживаю. Подобно художниками-передвижниками второй половины 19 века во главе с Крамским, в ней же базируется моя нынешняя божественная канцелярия. Пришлось полдня поскитаться в поисках атмосферной точки для второго по счету пленэра. И раз уже зашел разговор о Крамском, то поделюсь его же цитатой, заглянувшей в мой укромный уголок в самый точный момент:

«Настоящему художнику предстоит громадный труд…поставить перед лицом людей зеркало, от которого бы сердце их забило тревогу».

Пусть тогда он ассоциировал эти слова с собственным потрясенем картиной Иванова «Явление Христа Народу», но с мира по нитке. Зачатки свободомыслия были, а ведь он определял условно-либералистическое крыло вольных художников и людей хоть сколько-то интеллектуального склада, состоял в переписке с наиболее выдающимися творческими современниками. Тем сейчас и ценно мнение той эпохи, что нет сущностной разницы между тем, откуда ковать переходящие извечные ценности, но речь не про догму нравственно-этического скрежета безвременного фундаментализма слепого невежества. Пусть религиозность была спутником многих мыслителей всех мастей, и мне она не чужда. Более того, поясню, что все мои слова еще должны быть надлежаще поняты и истолкованы. Когда и если я выражаюсь скептически по разным поводам, то оно не клеймит сами явления, но лишь их пещерные кривотолки.