Понимать детей. Путеводитель по теории привязанности Гордона Ньюфелда

Когда моему первенцу была неделя, к нам в гости пришли друзья, которые захотели подержать новорожденного на руках. Вольфганг, мой друг, заметил, что хотя младенец не протестовал, но его тельце напрягалось – он явно тянулся вправо, туда, где сидела я. Вольфганг пересел – и ребенок потянулся влево. То есть ему было ни в коем случае не все равно, где он был, даже если он не протестовал, поскольку слышал мой голос.

Примерно шестью неделями позже у меня было очень важное дело, и моя мама приехала, чтобы побыть с ребенком, которого до этого коротко видела два или три раза. Когда я вернулась, бабушка и внук были измучены – ребенок на протяжении двух часов кричал почти без перерыва. Я очень испугалась – я не понимала, чему я его подвергаю.

Новорожденный совершенно беспомощен и не может выжить без физической близости взрослого. Поэтому он привязывается на физическом уровне, он хочет ощущать, обонять, видеть, чувствовать на вкус, как минимум слышать свой объект привязанности. Как только восприятие перестает быть возможным, ребенок впадает в беспокойство и стремится восстановить привязанность. При этом он отчетливо предпочитает свой основной объект привязанности. Есть, однако, глубокий смысл в том, что младенец, когда он не голоден, не устал и не страдает от боли, как правило, без протеста позволяет передавать себя другим взрослым или старшим детям. Такой маленький ребенок все равно целиком и полностью зависит от защиты всех, с кем он соприкасается, поэтому вполне разумно, что младенцы поначалу проявляют доверие по отношению ко всем, с кем сталкиваются. Лишь к пятому месяцу появляется реакция настороженности, о которой мы поговорим в главе 4.

2. Привязанность на уровне похожести

Всякий раз, как мой муж уезжал на несколько дней, наш тогда двухлетний сын на второй день начинал играть «в папу». Он брал свой игрушечный мобильный телефон и начинал ходить туда-сюда, говорить и жестикулировать так, как это делает мой муж. Это выглядело так, будто он пытался вернуть папу, сам становясь папой.

В течение первого года жизни у ребенка развивается способность ходить и бегать, удаляясь таким образом от матери. Привязанность, базирующаяся исключительно на физическом контакте, служила бы теперь препятствием, ограничивая пространство для развития. Весьма подходящим образом в этой фазе начинается вторая ступень привязанности: привязанность через похожесть. Наши годовалые и двухлетние дети, как маленькие попугайчики, все за нами повторяют. Сильное стремление к копированию служит, кроме всего прочего, еще и основанием для развития речи: ребенок учится говорить, повторяя за взрослыми звуки, и методом проб и ошибок определяет, какие сигналы к каким событиям приводят. Двухлетний ребенок может оставаться внутренне связанным со значимым для него человеком, будучи таким, как этот человек. Если папа отсутствует и ребенок по нему скучает, может здорово помочь, если мама даст ему папин шарф или папину обувь, позволит ему сидеть на папином стуле и т. д. Будучи таким, как папа, и играя в него, ребенок «возвращает» папу и удерживает отношения, невзирая на внешнюю разлуку.

3. Привязанность на уровне принадлежности и преданности

«Папа, у нас красивая машина! Я помогу тебе помыть нашу машину».