Понюшка ( Snuff )

— А вы, мистер Стрэтфорд? Вы собирались убить маленького сынишку командора Ваймса, или чего похуже. А знаете, что хуже всего? Даже если бы вам удалось, командор арестовал бы вас и оттащил в ближайший участок. Но внутри он бы терзался. А поступил бы он так оттого, что бедолага боится, что ничем не лучше вас. — Вилликинс рассмеялся. — А правда в том, что я-то отлично вижу, что он скорее мальчик-хорист. Правда. Но, понимаете, в мире должна существовать справедливость. Но не обязательно, чтобы это была законная справедливость, и именно поэтому я собираюсь вас убить. Но, поскольку я честный человек, я решил дать вам шанс сперва убить меня. Это означает, что одному из нас суждено умереть, и мир станет чуть лучше. А? Назовем это… очищением. Я знаю, что у вас имеется оружие, потому что не имей вы его, вы уже сбежали бы. Думаю, это меч одного из квирмских бедалаг, которого, могу побиться об заклад, вы им же и пырнули в общей суматохе.

— Верно, пырнул, — откликнулся Стрэтфорд. — Он был копом, а ты - просто дворецкий.

— Ваша правда, — ответил Вилликинс, — и куда старше и тяжелее вас, да и медлительнее, но все еще брыкаюсь. Что вам терять?

И только лошадь, покорно ждавшая в тумане, видела, что случилось потом. А, будучи лошадью, могла выражать свои мысли только артикуляцией. Но если бы она могла говорить, то рассказала бы, что один двуногий бросился к другому двуногому с огромной железякой в руке, в то время как второй двуногий спокойно запустил руку в нагрудный карман. Потом был жуткий крик, булькающий звук и потом тишина.

Вилликинс, покачиваясь и справляясь с небольшой одышкой, отошел на обочину и присел на камень. Безусловно, Стрэтфорд был быстр. В этом не было никаких сомнений. Дворецкий вытер лоб рукавом и достал из кармана пачку сигарет. Закурил одну, уставившись в туман, в пустоту. Потом он поднялся, посмотрел на тень, лежавшую у ног, и сказал вслух:

— Однако, не достаточно быстр. — Потом, как и подобает честному гражданину, Вилликинс вернулся, чтобы помочь пострадавшим и испытывающим затруднения стражам порядка. Всегда нужно помогать стражам закона. Где бы мы были без них?

* * *

Старший редактор отдела анкморпоркской Таймс всей душой ненавидел поэзию. Он был простым парнем и большую часть карьеры посвятил вымарыванию стихов из попадающихся ему страниц. Но стихи коварны, стоит отвернуться, как они тут же проскользнут мимо тебя. Сегодня вечером бумага для газеты пришла с опозданием, и парни внизу работали сверхурочно. Редактор стоял, уставившись на только что доставленный репортаж музыкального критика Разорвибыка Харрингтона. Тот давно был у него на подозрении. Редактор повернулся к своему заместителю и гневно потряс статьей:

— Ну, что опять за: «Откуда взялась эта эйфоричная музыка»? Почему нельзя просто написать: «Откуда музыка?» В любом случае получилось бы идиотское вводное предложение. Да и что значит это его «эйфоричная»?

Заместитель замялся, но ответил:

— Может «жидкая»? Но я могу ошибаться.

Старший редактор с неприязнью посмотрел на статью:

— Точно - поэзия! Кто-то играл какую-то музыку хорошую музыку. Видимо все были впечатлены. Почему бы этому типу в женской шелковой сорочке не написать что-то подобное, а? В конце концов, этим все сказано, разве нет? — Он взял красный карандаш и только хотел исправить поганую статью, как услышал грохот на металлической лестнице и в кабинет вошел Главный редактор, мистер де Ворд. Вид у него был такой, будто он только что увидел приведение или наоборот, приведение только что увидело Главного редактора.

Он рассеяно посмотрел на двух озадаченных сотрудников и, справившись с собой, спросил:

— Харрингтон уже прислал материал?

Старший редактор протянул возмутительную статью:

— Да, шеф. На мой взгляд - полный бред.

Де Ворд взял репортаж, прочел, шевеля губами, и резко протянул листок обратно:

— Не смей менять ни единого слова. Сразу на первую полосу, Багси! Черт! Надеюсь, Отто сделал иконографию.

— Да, сэр, но…

— Не смей даже спорить! — прокричал де Ворд. — А теперь прошу всех меня извинить. Я буду в своем кабинете.

Он взбежал по ступеням вверх, а потрясенные старший редактор с заместителем остались перечитывать статью. Она начиналась так:

«Откуда взялась эта эйфоричная музыка? Из какого тайного грота, из какой секретной кельи? А может из тёмной таинственной пещеры? Где находится то чудесное окно в рай? Мы видели только хрупкую фигуру в свете софита и слышали омывавшую нас музыку: нечто нежное, успокаивающее, нечто благословенное, порой обвиняющее. Каждый из нас боролся со своими демонами, призраками прошлого и воспоминаниями. Выступление Слез Гриба, барышни гоблинского происхождения, длилось около получаса или час, но показалось, что прошла целая жизнь, и когда оно завершилось, воцарилась гробовая тишина, которая набухала, нарастала и ширилась, пока не взорвалась. Все зрители аплодировали стоя со слезами на глазах. Нас чудесным образом перенесли в другой мир, откуда мы вернулись другими людьми, жаждущими нового путешествия в этот рай, невзирая на то, какой ад придется преодолеть по пути».