Понтий Пилат

Иными словами, если рассуждать (а рассудительность — один из плодов Святого Духа), то в деле Убийства Пётр — соучастник Пилата.

Вернее, Пётр даже «круче» Пилата: префект поднимал свой голос в защиту Царя Иудейского — причём многократно, а вот Пётр — нет. К тому же Пётр был близко знаком с Иисусом, а Пилату такой возможности предоставлено не было. Они разошлись весьма закономерно — Пилат, дошедший до всего своим умом, и Пётр, который был, как увидим ниже, лишь школяром, уничтожителем Протоевангелия.

Итак, Пётр — убийца. Не просто трус, не просто предатель — трусость в столь ответственный момент — это, как минимум, предательство, — но и откровенный убийца. Пусть не такой активный, как супруга Пилата или первосвященники.

Вообще, согласно принципам теории стаи, участвовавших в Распятии по убыванию степени их виновности можно расположить следующим образом:

— первосвященники и префектесса (высшие вожди, с той лишь разницей, что они—«внутренники»,[2] а она—«внешница»);

— храмовая стража (группа захвата в Гефсимании) и преторианцы (участвовавшие в оцеплении в Гефсимании и/или у Голгофы);

— Иуда (энтузиаст-наводчик), Пётр (см. главу «Тайное Знание, открываемое черезспиру»);

— толпа (скандировала), легионеры (молчали);

— апостолы (разбежались);

— Симон Киринеянин (нёс крест и его не бросил);

— Пилат (защищал Иисуса; приговор был профессионально спровоцирован с использованием элементов гипноза).

Пилат виновен — но менее всех.

По иерархическому же мышлению, всегда самооправдывающемуся, Пилат, напротив, вдруг оказывается виновнее остальных. Закономерно, что самой хорошей из всех оказалась жена Пилата — в списке виновных первая (коллег, иудейских первосвященников, современным иерархобогословам не обелить: уж слишком отчётливо оценены их поступки в Евангелиях).

Скажем больше: жена Пилата греческой церковью причислена к лику святых — в святцах её день 27 октября.

«Хорошая» в устах иерархов в данном случае означает: самая своя (по духу). Хотя одно только поведение её верных псов — элитных охранников, — водрузивших на голову Христа терновый венец и бивших Его по щекам (см. Лук. 19:3), то есть людей, не могших быть водимыми волей евреев-первосвященников, действовавших за спиной Пилата, но на самостоятельные чувства не способных, разоблачает префектессу-«внешницу» как инициатора казни Царя (наравне с первосвященниками-«внутренниками»).

Кроме убийц, получающих от умерщвления Иисуса бессознательное удовольствие, есть Его убийцы с совершенно противоположными чувствами и духом.

Здесь важный для жизни (и теории жизни) парадокс: мы все являемся убийцами Христа — согласны мы с тем на логическом уровне или нет. Убийцы — все.

Правда, делимся мы на группы численно неравные:

— одни, как легионеры оцепления вокруг Голгофы, к Иисусу мертвенно равнодушны, они — жухлые некрофилы, наиболее распространённый тип исполнителей, эмоции которых зависят исключительно от чувств вождей;

— другие, подобно первосвященникам, Иуде, префектессе, начальнику охраны претории (если преторианцы — её люди, то их начальники — тем более), высшим иерархам церквей, — яркие некрофилы, в разрушении Истины более активны;

— третьи, которые, подобно Пилату и апостолам, в Убийство были втянуты по плоти, в противоположность своему духу и рассудку.

Спасённый — всегда убийца Спасителя.

Дело в том, что для того, чтобы наследовать жизнь вечную, надо стать убийцей Христа — непременно. Таков смысл библейского учения о заместительной жертве Создателя, чувствующего ответственность даже за отступивших от Него созданий. Грех (неврозы, последствие преступлений) наследуется и подкрепляется повторением уже совершённых предками преступлений, а порой даже новых.

Всякий грех, в конечном счёте, — это убийство; воздаяние должно быть адекватно, а это — смертный приговор; выжить же грешнику возможно лишь через покаяние. «Покаяние» — это не только осознание греховности на уровне интеллекта, не только желание-эмоция оставить грех отныне и навсегда, но и следование по пути, позволяющему очиститься от власти прошлых грехов (психокатарсис).

Грех существует не сам по себе, а только как паразит на бионосителе — стряхнуть в никуда его невозможно. Устройство Вселенной таково, что грех может перетечь на другой носитель, в конечном счёте, на безгрешный. А это только Творец. Понятно, что именно из-за особого способа существования греха (паразитизм на пока ещё живом), вместе с грехом неизбежно уничтожается Творец — но Один за всех. Это великое Тайное Знание. Тайное в том смысле, что понять до конца его может только испытавший Катарсис.

Итак, спасаемый соучастник Распятия отличается от погибающего соучастника.

Соучастие в убийстве Спасителя хотя и является событием на пути человека чрезвычайным, но оно отнюдь не безусловная причина его смерти для Вечности.

Да, конечно, Пилат — убийца Христа, но которого типа, можно узнать только по тому, встал ли он на Путь или нет.