Понтий Пилат

Однако такой взгляд на «обычное чудо любви» явно не удовлетворит обладающего критическим мышлением. Например, с чего бы это осиротевшей Малуше было пойти в прислуги, пусть и с высоким статусом ключницы, именно к Ольге? Ольга не такой уж харизматический вождь, чтобы Малуше расстилаться перед ней «чистосердечно». А если предположить, что пылавшая жаждой отомстить Малуша закладывалась на многоходовую комбинацию?..

Впрочем, об этом чуть позже. Прежде познакомимся с другой упомянутой выше концепцией, согласно которой святой (в представлении православных) Владимир — полуеврей по крови и жид по сути.

Поскольку эта концепция выдвигается профессиональным историком, то опирается она не на соображения психологической достоверности, а лишь на летописные свидетельства, причём истолкованные не в реалистическом ключе, а в рамках суверенитизма, концепции жизни, предназначенной для формирования законченных идиотов-исполнителей.

В летописях Владимир несколько раз назван «равичем». Историческая школа в том и заключается, чтобы выдрессировать мышление стажёра-исследователя так, чтобы чёрное воспринималось как белое, а белое — как чёрное, соответственно, и «равич» (сын раввина) должен предстать, кем угодно, только не равичем. Даже в рассматриваемой антисионистской концепции «равич» ни с того ни с сего оказывается не сыном, а внуком раввина. Школа, никуда не денешься — иначе историком не призн`ают.

Итак, приводим антисемитскую фантазию, пытающуюся объяснить использование слова «равич» по отношению к князю Владимиру. Мать князя Владимира, согласно этой фантазии, была из раввинской семьи. Звали её, как впоследствии на Руси сук и плохих коров, — Малкой (Малуша — для официоза). Была она у княгини Ольги ключницей. Забеременев именно от Святослава, Малка тут же отправилась в деревню. С ней отправился и её брат, соответственно, сын раввина. (Его, кстати, если верить летописям, Добрынею звали… — Примеч. ред.)

Таким образом, Владимир-«внутренник», согласно рассматриваемой концепции, психологический «раввин» в «три наката»:

— как воспитанник матери, дочери раввина (всякая мать кнутом и пряником пытается воспитать из сына своего отца);

— как подражатель единственного в доме мужчины, сына раввина;

— как обладатель родовой памяти раввина.

Поступки «равича» закономерны — отмена исконных русских верований, обеспечивающих свободу от поработителей, введение поклонения импортным золочёным идолам, сначала во главе с ввезённым Хельгой-Олегом (как предполагают некоторые исследователи, в т. ч. Л.Н.Гумилёв, это скорее не имя, а титул) богом Перуном, а спустя полтора десятка лет — импортного православия. Затем последовала долговая кабала ростовщикам, что уже при Владимире Мономахе привело к грандиозному еврейскому погрому.

Может быть, эта концепция исторически и неверна (в той её части, где Малуша оказывается Малкой и дочерью раввина), но она, в отличие от официозной галиматьи, хотя бы объясняет «внутренничество» Владимира.

Психологическая достоверность этой концепции состоит в том, что при скрещивании вождя «иудо-внутренника» с исполнителем любого другого психотипа в потомке возобладает более сильный тип некрополя — в результате получится вождь над более жухлым народом, резидент господствующей иерархии. Этот вождь закономерно будет проводить волю верхушки «своей» иерархии, вразрез с интересами народа с более жухлым уровнем некрополя.

Вообще говоря, всякий харизматический властитель непременно бессознательно презирает (ненавидит, дистанцируется от) преданных ему толпарей. В том, что любая группа исполнителей закономерно выбирает над собой своего врага, нет ничего нового. Вспомним Наполеона, который более других народов ненавидел с детства французов — они его и боготворили (подробнее об этой стороне теории стаи — в «КАТАРСИСе-2»), и закономерно, ничего не выгадав, лишь умылись кровью. Всем остальным народам тоже есть что на эту тему вспомнить: Гитлер, Сталин, Ельцин… Владимир-«иудо-внутренник» не исключение — толпа его страстно любила. Тем более, что он её запугивал (скажем, резнёй перед «крещением Руси»).

Но и в приведённой антисионистской концепции есть явный недостаток: «равич» всё-таки не внук раввина, а сын.

А может, попытаться соединить концепцию Лобачёва (он ли автор, или только популяризатор, не знаю) и антисемитскую? И порассуждать с использованием психологических знаний «КАТАРСИСа»?