Понтий Пилат

Таким образом, в неприемлемом для толпы «Предсказании» была заключена основная весть «КАТАРСИСа-1» — о половинке. В «Троянском цикле» она, вопреки толпарным авторам, сохранилась — на уровне противостояний.

Причина, по которой в жизни Кассандры были допущены горести, в том, что она, видимо, оказалась в тех же обстоятельствах, которые привели Иерусалим к разрушению в 70 году н. э. Она не подчинилась призыву покинуть город, как то сделали христиане, — доверившись предсказанию Иисуса сорокалетней давности об участи Иерусалима. Не последовала Предсказанию… Истина становится Жизнью только тогда, когда накопления ума переходят в движения воли.

Для дальнейшего духовного возрастания Кассандре (также и дремлющим в её естестве потомкам) необходимы были очищающие от остатков толпарности страдания, кои она и претерпела: гибель родного города, предательство номинального брата, идиотизм номинальных отца с матерью, групповое изнасилование и рабство. А после её убийства — жизнь «кассандр» в рабстве вне метасемьи, метаселенья, метагорода… Боль от этих несчастий не могла не усилить желания оказаться среди своих по духу, иными словами, внутри метанации. Но это же и есть сердцевина вести «КАТАРСИСа-2»!

Весть же о метанации подразумевает знание и о Пришествиях Мантиса-Спасителя, так что название Протопроизведения «Предсказание» нисколько не удивительно.

Лёгкость на подъём, отличающие Авраама, отца его Фарру и спасшихся при осаде Иерусалима христиан говорит о том, что их предкам некогда уже приходилось спешно покидать обжитые места, — черты характера с неба не падают!

Что касается основной вести «КАТАРСИСа-3» — о таланте, — то значительность «Предсказания», одухотворившего «Троянский цикл», говорит сама за себя. Другое дело, что эта весть, начало начал, авторами «Троянского цикла» затёрта полностью.

Думается, все эти три вести должны были бы присутствовать в Протоевангелии. Но у апостола Петра жена была (Матф. 8:14), а половинки не было… Таланта у него тоже не было. Ему, больному всем, в том числе еврейским национализмом, знание о нарождающейся где-то на севере метанации и вовсе было неприемлемо. Отсюда и пробелы в содержании субъевангелий.

Мог ли великий автор-неугодник Понтий Пилат, мантис, потомок своих предков, не интересоваться аналогами создаваемого им Протоевангелия?

Внесённые в «Предсказание» искажения не помеха, когда с помощью родовой памяти можно обратиться непосредственно к его автору, ведь подобное стремится к подобному заблаговременно, за сотни и тысячи лет…

Талант, подкреплённый высоким опытом лучших из предков, доступ к которому обеспечивает родовая память, открывает путь кполовинке. Соединившиесяполовинки, если они на самом деле таковы, не могут не искать ещё более глубокойталантливойсамореализации внутри «пророческой „бригады”», а достижение этого облегчается осмыслениемтеории стаи итеории жизни.

глава тридцать седьмая Тайный язык «багряницы»

Тогда воины правителя, взявши Иисуса в преторию, собрали на Него весь полк И, раздевши Его, надели на Него багряницу;

И, сплётши венец из тёрна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский!

И плевали на Него и, взявши трость, били Его по голове.

И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу и одели Его в одежды Его, и повели Его на распятие.

Матф. 27:27–31

У Марка изложение скуднее, ни единой дополнительной детали, Лука и вовсе не сообщает ничего. Опасное, видимо, место.

Иоанн, который, напомним, набрался мужества поведать о корнях реальной жизни церкви, только достигнув глубокой старости, в рассматриваемом эпизоде тоже должен был добавить ту самую деталь, которая могла кардинально изменить смысл официозной полуправды.

И он её добавляет!

Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нём никакой вины.

Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек!

Иоан. 19:4, 5

Вот оказывается, в чём дело! Если бы Христос был в «багрянице» только во дворе претории, то Пилат вполне мог Его в таком виде и не увидеть. Одели, поглумились — и обратно переодели. Однако, что для неугодников важно, Пилат Его увидел!

Эпизод этот иерархобогословами всех деноминаций трактуется одинаково: после того как евреи своим экзальтированным поведением при въезде Иисуса в Иерусалим фактически признали Иисуса царём, римляне сделали то же самое — да исполнятся чудесные пророчества Ветхого Завета о Христе как царе-администраторе! Нам, дескать, в укрепление веры.