Понты и волшебство

— Зато ему нет никакого дела до вас, — сказал один часовой, утирая выступившие слезы. — Много всякого подозрительного люда тут ходит, утверждая, что у него дело к лорду командующему.

— Позволь, я попробую, — сказал сэр Реджи прежде, чем Морган пообещал превратить обоих наглецов в лягушек и успел претворить свое обещание в жизнь. — Но вы же можете спросить лорда командующего, не примет ли он нас?

— Я не собираюсь беспокоить командира по просьбе какого-то оборванца.

Я думал, что сейчас сэр Реджи разыграет свою козырную карту, назвав самое грозное из своих многочисленных прозвищ, но он сделал финт ушами, приберегая козыри на потом.

— Но вы же можете сказать ему, что аудиенции дожидается сын Бранда, Повелителя Эльфов?

— Это ты, что ли, сын Бранда? — Часовой гоготнул. — Видали мы таких сыновей.

— Не он, — сказал Теффас, делая шаг вперед и вырастая прямо перед часовым. — Я.

Никто из смертных не может выдержать пристального взгляда эльфа в течение даже нескольких секунд, вот и часовой сдался почти сразу.

— Я попробую, — виновато сказал он и скрылся в центральной палатке.

Когда он вернулся, вид у него был удивленный.

— Лорд командующий примет вас и ваших спутников, — сказал он. — Только оружие оставьте.

Мы разоружились, и перед часовым выросла внушительных размеров груда. Даже мне показалось странным, что весь этот металлолом принесли сюда только шесть человек. Оставлять Валькирию здесь не хотелось, слишком это рискованно — мало ли шпионов врага бродит сейчас по этому лагерю. Ведь мы же сюда как-то проникли.

Я объяснил ситуацию часовому, наврав про фамильную реликвию и большую рыночную стоимость данного орудия смертопроизводства, и вопреки ожиданиям встретил понимание там, где меньше всего ожидал его встретить. Впечатленный тем, что я сопровождаю сына Бранда,[69] он позволил мне пронести меч с собой, ограничившись только тем, что крепко привязал эфес к ножнам куском прочной веревки.

По дороге сюда мне много доводилось слышать о военных успехах лорда Келвина, поэтому я уже успел нарисовать его мысленный образ, и, как и всякий образ, который рисуется не с натуры, он оказался ошибочным.

Я думал о некоей вариации на тему сэра Реджи, может быть, чуть постаревшей, но все еше могучей. Но непобедимый лорд Келвин оказался невысоким старым человеком с изборожденным морщинами лицом. Он сутулился, казалось, из-за груза лежащих на его плечах забот.

Когда мы вошли в его шатер, он сидел на походном стуле перед небольшим столом, курил трубку и рассматривал какие-то бумаги.

— Входите, — сказал он, не выразив ни капли удивления нашим более чем просто потрепанным внешним видом, словно подобные бродяги вваливались к нему по пять раз в день, называясь при этом детьми Повелителя Эльфов, — Извините, что не предлагаю сесть вам всем, у меня тут только два свободных стула. Пусть присядут дама и пожилой джентльмен.

Морган не преминул воспользоваться приглашением, Дри же осталась стоять, сжимая мою руку.

— Простите, что говорю вам это, но вы представляетесь мне весьма странной компанией, — сказал лорд Келвин, откладывая бумаги в сторону и окидывая нас быстрым взглядом.

Такой же цепкий взгляд бывает у хороших следователей и адвокатов в моем мире. Он, как рентген, пронизывает тебя насквозь, и ты думаешь, что ничего не сможешь утаить от его обладателя.

— Два эльфа, два воина, волшебник и гном. Вы и в самом деле сын Бранда?

— Теффас, сын Бранда из Обители Эльфов, — представился мой шурин.

— Галадриэль, дочь Бранда из Обители Эльфов.

— Кимли, сын Дэринга из Твердыни Каменной Доблести.

— Сэр Реджинальд, странствующий рыцарь, — скромно назвал себя Парящий Ястреб Кантарда.

— Сэр Геныч, странствующий рыцарь, — назвался я по примеру сэра Реджи.

Лорд Келвин и глазом не моргнул, когда на него вываливали эти имена.

— Вы знаете, кто я, поэтому представляться я не буду, — сказал он. — А как ваше имя, почтенный маг?

— Морган.

— Морган, — задумчиво повторил лорд Келвин. — Тот самый Морган?

— Насколько мне известно, есть только один Морган, — сказал маг.

— Еще будучи ребенком я слышал легенды о волшебнике с этим именем, — сказал лорд Келвин. — О волшебнике, который странствует по миру, исправляя несправедливость и творя добрые дела. О волшебнике, который избавляет мир от населяющих его чудовищ. Нельзя сказать, что вы появились здесь не вовремя, у меня как раз есть на примете одно такое чудовище… Простите, я отвлекся. Так какое дело ко мне у сына Бранда? Ваш отец решил нарушить свой нейтралитет и прислать мне воинов? Я не отказался бы от тысячи-другой ваших лучников, им нет равных в Двенадцати Королевствах.

— Ваши короли отказались от помощи, предложенной моим отцом.

— Это верно, — лорд Келвин вздохнул, — отказались. Но это все политика, а политика — не мое дело. Мое дело — мое прозвище. Если бы это предложение было сделано мне, я бы не отказался.

— Тем не менее выбор был сделан, — сказал Теффас. — Кроме меня и моей сестры, ни один эльф не будет участвовать в этой войне.

— Жаль, — сказал лорд Келвин. — Так что за дело привело вас ко мне, да еще и в столь странное место?