Понурый Балтия-джаз

- Нет. "Семьдесят пятый" - у причала рыбхоза между шаландами. Метров двести от бургеровского ангара. А "шведа" держат в яхт-клубе на Пирита.

- Охрана?

- У рыбхозников никакой. Красть или безобразничать некому. А когда приходит "швед" из Пирита, двое на борту постоянно. С автоматами. Чешские, штурмовые. Еще миномет.

- Миномет? А он зачем?

- Болгарский, восемьдесят два миллиметра, "Пима". Можно и с палубы, и с причала, с берега шмарануть... Когда шмаранут, станет ясно зачем. А так не знаю...

- Ладно, - сказал я. - Поехали, кофе попьем в пансионате, что-то в сон клонит, взбодримся... Думаю, времени у нас навалом. Да и себя показать не мешает. А то Толстый Рэй, наверное, нас обыскался. Дебильный братец из котельной ему и донесет.

- Донесет, - сказал Прока.

- Не боишься?

- Боюсь... немного.

- А отчего перебежал?

- Грязно там. Блевотина.

- Со мной не чище.

Прока постучал ботинками на шоссе, оттаптывая комки липучей земли с подошв. Сказал:

- Как хотите...

Я всегда работал один. Пусть решает свою участь сам, подумал я. Что мне до него? Перебежчик есть перебежчик. Бежит себе и бежит в свою сторону.

- Сядешь за пассажира теперь, Дечибал Прока, - сказал я. - Свою финскую штуковину проверишь. Поверти немного, приноровись заранее...

После парковки у лохусальского пансионата я наказал Проке сидеть и смирно ждать в буфете, пока сам прогуляюсь по еловой рощице и вдоль пляжа. А также взять две чашки кофе, две бутылки воды, ещё чего захочет тоже пару, почать и поджидать меня, отлучившегося, скажем, в туалет. Если появится истопник Рэй или привяжутся орлы, присланные Ге-Пе, не двигаться. Терпеть обиды, сидеть и из буфета не выходить. В помещении не тронут.

Я предположил также, что в буфет заглянут двое с белесыми бакенбардами. Проке следует им помахать или кивнуть так, чтобы видели орлы Толстого. Парочка не отреагирует, но это неважно. Важно, что приветствие увидят орлы. Парочка с бакенбардами будет сидеть, пока не появлюсь я, Бэзил Шемякин. Однако, возможно, снимутся с места и раньше, когда встрепенутся ребята Ге-Пе. А они встрепенутся, по моим расчетам, получив сообщение от босса по радиотелефону... Ну, а дальше - по обстановке.

- У тебя есть дубликат ключа зажигания? - спросил я.

- Дубликата нет, - сказал Прока. - Он у Толстого.

- Тогда, если будешь уносить ноги отсюда, приклей ключ жвачкой под столешницей. Сядь за второй столик от входа... Я найду.

Моряки неважные одиночки. Кубрик, теснота и пустынное море формируют романтиков-дружбанов. Дечибал Прока стоял под ветром, раскачивавшим ели над нашими головами, с посеревшим и потерянным лицом. Влажные пряди длинной прически казались обсосанными.

- Ты бы шапку купил, что ли, - сказал я, повернулся к нему спиной и, приволакивая от боли ногу, потащился к морю.

Метров через пятьдесят попался ольховый куст, от которого я ножом отрезал хворостину потолще. Обстругал набалдашник под ладонь. Трость прогибалась, но помогала. И приковылял я вовремя.

В бинокль из-за валуна я увидел, как по лохусальскому молу к ангару Рауля Бургера подъехал темно-серый "Линкольн" с желтым геральдическим щитом на дверце. На фоне моря и ясного неба это выглядело рекламным роликом. Окна не были затемнены, в машине, кроме водителя, никого и две последние цифры регистрационного номера были "7" и "8". "Линкольн", за которым мы увязались от Пирита, при идентичности буквенной серии и первых цифр, имел последними "6" и "9".

Машина встала у ворот. Двое в куртках-пилотах вышли из ангара. Один в развалку и вальяжно шел, крутящим жестом приказывая водителю опустить боковое стекло. Второй вертел головой по сектору - море, подступающий лес, пирс, снова лес, море и вдали причал рыбхоза. И обратно.

Хотя солнце стояло за моей спиной, я чуть наклонил бинокль во избежание бликов. Береженого бог бережет.

Я помнил: в ангаре-замке Рауля два места для автомобильной парковки. Внутри могут находится "Линкольн", приехавший из Пирита первым, и, вероятно, бургеровский джип "Рэнглер", поскольку хозяин в море. Второму "Линкольну" не втиснуться. И на пирсе, в конце которого стоял ангар, двум машинам не разойтись... Что они собираются делать?

Расстояние до ангара равнялось по дальномеру в бинокле двумстам тридцати четырем метрам. Всего-то. До Чико Тургенева рукой подать... Ах, подумал я, вот бы болгарский-то миномет!

Обходя серый причал бывшего рыбхоза, раскачав буруном зачаленные в линейку шаланды, вразнобой запрыгавшие на волне, выписывал широкую дугу белый катер. Красавец скользил к ангару бесшумно. Наверное, тот самый шведский - с двумя турбинами и водометом, сорок пять узлов.

Четверо в кремовых пальто, придерживая от ветра шляпы, вышли из ангара. Трое прикрывали от ледяного бриза идущего последним.

Давно не виделись, господин Чико Тургенев, подумал я.

Возможно, он повредил ногу или ноги в перипетиях последней недели. Походка изменилась. Стала замедленней. И он держал руки опущенными вдоль тела. Прежде размахивал на ходу и белые манжеты сорочки контрастировали с черными перчатками. Сейчас манжеты и перчатки отсутствовали.