Пообещай мне счастье

Ей отчаянно хотелось выбросить это из головы, разрушить эту странную связь между ними. Она хотела пробиться сквозь этот твердый слой льда в его груди. Олив держала себя в руках. Он сводил с ума бесконечным контролем. Все казалось ему логичным. Если ребенок его, они женятся. Если нет, он отправит ее в тюрьму за шпионаж. И все эти поступки не говорили о каких-либо чувствах к ней или к ребенку, не свидетельствовали об искре между ними. Казалось, все это не имело для Гуннара значения. Как он мог оставаться таким бесстрастным, когда она пересматривала свои приоритеты, свои отношения с отцом! Ее отношения с самой собой. Ее отношения со всем. Но сейчас она чувствовала себя так, словно они были равны. Он хотел ее.

Олив могла видеть это даже сейчас, даже когда он стоял неподвижно, как хищник, затаившись в засаде. Даже в этом она могла заметить, как трудно ему было взять себя в руки. И она наслаждалась этим. Это заставляло ее чувствовать, что она не одинока. Она отчаянно не хотела оставаться одна. Но она ждала. Ждала, когда он сломается. Потому что она нуждалась в нем. Ждала, когда он сломается, потому что нуждалась в его уверенности, контроле и силе. Она хотела Гуннара, безрассудно и безоглядно. С глубокой самоотдачей, которой она не испытывала ни в какой другой период своей жизни.

До сих пор Олив жила, исполняя желания отца. Чего она хотела, так это доставить ему удовольствие. И все ее действия в бизнесе были выверенными и точными.

Но то, что она планировала с Гуннаром, не имело ничего общего с предсказуемостью. Она хотела принадлежать ему полностью, а также найти себя настоящую, ведь он явно помог бы ей раскрыться.

И может быть, никто другой не смог бы понять ее так, как понимал Гуннар. Средства массовой информации могли сочинять о них все, что им заблагорассудится. Мир мог бы писать о том, что они обманывают, сочинять небылицы, но правду о себе знали только они сами, Гуннар и Олив. Он был для нее всем, и он заставил ее захотеть большего. Каким-то образом, даже со всем этим холодом в его душе, он заставил ее мечтать о простом человеческом счастье, о семейном очаге. О настоящей жизни.

И на этот раз Гуннар сдался, наклоняя свою голову к ее и требуя ее губ в обжигающей клятве. Что бы они ни сказали друг другу в церкви на этой неделе, какие бы обещания ни дали перед всем миром, это не имело значения. Сейчас для Олив были важны только настоящий момент и ее любимый мужчина.

Он схватил ее за лицо, запустил пальцы в волосы, стащил меховую шапку с ее головы. Она выбрала намеренно нелепый наряд из того, что он припас для нее. Но она должна была признать, что шапка ей вроде как понравилась. И туфли. И пальто. Правда, все, что она хотела, - это снять все это сейчас. Олив желала, чтобы между ними не осталось никаких барьеров. Ничего. Она хотела полностью отдаться ему. И Гуннар поцеловал ее, как будто не было никакой особой спешки. Его язык скользил по ее языку, его большие грубые руки двигались по ее телу. Ей нравилось чувствовать его. Ей нравилось в нем все. И настоящая проблема заключалась в том, что Олив всегда любила Гуннара больше, чем свой бизнес. И от осознания этого у нее чуть не подогнулись колени.

Но это было правдой. Гуннар очаровал ее, околдовал, обольстил и сформировал все ее фантазии с того самого момента, как они у нее появились. И это было не просто потому, что других мужчин Олив попросту не воспринимала, не хотела видеть, а потому что Гуннар казался совершенством. Он затмил собой весь остальной мир. Он был, по сути, всем.

Да, она любила только этого мужчину. И это было не просто желание. Еще в юности ей казалось, что она чувствует Гуннара, понимает его. Теперь она знала, что это не так.

Но что бы ни стояло за его холодностью и отстраненностью, Олив хотела его. Возможно, это было истинным сумасшествием. Но все же Олив понимала, что, скорее всего, по-настоящему любит Гуннара.

Что он может открыть ей любую новую правду о себе, и она просто поцелует его и будет благодарна за то, что он доверял ей настолько, чтобы рассказать ей. Он был искрой в ее пламени, и она знала это, и этого было достаточно. Мужчина, равный ей абсолютно во всем. Он мог бы бросить ей вызов. Она уважала его ум, его напористость. Он был ей ровня. Но что еще лучше, Гуннар всегда казался Олив таинственной личностью. И это завораживало: с одной стороны, она понимала, что знает его очень хорошо. И в то же время он оставался загадочным и неприступным.

То, как он был похож на нее и в то же время так отличался. Он был таким влиятельным! И она начала жадно снимать слои его одежды, пока он целовал ее. Она расстегнула пуговицы на его рубашке, бросила ее вместе с пиджаком на пол. Она восхищалась его широкой грудью, волосами на ней, рельефным каменным прессом. Олив провела кончиками пальцев вниз, чтобы коснуться мышц его живота, и застонала. Сейчас она хотела его больше, чем в первый раз, потому что теперь знала, как хорошо быть в его объятиях.