Поп

— А хорошо бы. Только это способно поторопить союзничков открыть второй фронт. А ловко я тогда сказал Черчиллю. Когда он извинялся за то, что организовал интервенцию против молодой советской республики. А я ему: «Всё это принадлежит прошлому, а прошлое принадлежит Богу».

— Говорят, он потом всех поставил на уши, искали, откуда ты взял эту цитату. Да так и не нашли.

— Ещё бы!

127.

При говоры участникам Псковской миссии были суровые. От десяти лет до двадцати. Многие не вернулись потом из лагерей. Начальник миссии протопресвитер Кирилл Зайц, арестованный в Шауляе, получил двадцатку и через четыре года окончил дни свои в казахстанском лагере. Начальник канцелярии Псковской миссии протоиерей Николай Жунда также получил двадцать лет и умер от туберкулёза в лагере Красноярского края. Печерский епископ Пётр Пяхкель получил десятку и тоже сгинул в лагерях. Псково-Печерский настоятель игумен Павел Горшков поначалу вошёл в комиссию по изучению преступлений фашистов на оккупированных территориях, но затем был арестован и вскоре умер в лагере. Такова же судьба многих, многих других, которые подобно им обрели свою смерть за советской колючей проволокой.

Но многим Бог дал и вернуться из мест заточения. Протоиерей Николай Шенрок, получив двадцать лет, был освобожден через одиннадцать из того же казахстанского лагеря, в котором скончался Кирилл Зайц. Вернулся из того же лагеря протоиерей Сергий Ефимов. Священник Иаков Начис, получив десять лет лагерей и отбыв их от звонка до звонка, стал служить в единственном действующем православном храме в республике Коми, потом в Мурманской области в церкви, превращённой в храм из лагерного барака.

Многие из священников Псковской Православной миссии при наступлении советских войск эмигрировали и окончили дни свои за границей, кто в Швеции, кто в Германии, кто в Америке. Такова судьба Ревельского митрополита Александра Паулуса, Рижского митрополита Августина Петерсона, протоиереев Георгия Бенигсена, Алексия Ионова, Владимира Толстоухова, Иоанна Лёгкого и десятков других. У кого повернётся язык их осудить?..

Отец Александр Ионин из села Закаты полгода ждал приговора в «Крестах». Наконец, ему присудили двадцать лет исправительно-трудовых лагерей и повезли далеко от родных мест, в красноярскую глубинку. Не помогло ему даже то, что двое его сыновей доблестно воевали и отдали свои жизни на фронтах войны — Даниил погиб в Севастополе, Андрей не уцелел в мясорубке подо Ржевом. Дмитрий умер от голода в блокадном Ленинграде. И только старший, Василий, по-прежнему служил в храме Рождества Христова в селе Измайлове на окраине Москвы. После войны он ездил в Латвию, оттуда на Псковщину, нашёл село Закаты и могилу своей матери Алевтины Андреевны. Ему рассказали о батюшке отце Александре, о его многочисленных попятах, которые по-прежнему жили в одном доме. Теперь под опекой Алексея Луготинцева и его жены Евы. Но о судьбе отца Александра после ареста отец Василий смог узнать только после смерти Сталина в пятьдесят пятом, когда из далёкого сибирского лагеря пришло неожиданное письмецо. Отец Александр писал, что он жив и здоров, что его любит лагерное начальство и не обижают прочие заключённые.

Алексей Луготинцев, вернувшись с войны, женился на Еве Иониной. Миша, Коля, Саша, Витя, Люда, Виталик и Леночка воспитывались в их доме. Соседи и односельчане, все бывшие прихожане отца Александра помогали им, чем могли. Да и сама семья была дружная, некогда было ребятишкам долго засиживаться в детстве, и в школе учились, и работали, содержали скотину, поддерживали хозяйство. И жили.

Первым вылетел из гнезда Витя. В сорок седьмом ему исполнилось восемнадцать, и парня забрали на флот, с которым он потом решил связать всю свою жизнь. Через пять лет покинули дом отца Александра Миша и Коля. Их забрали в армию в пятьдесят втором. Из армии Миша подался в художественное училище развивать свой талант к рисованию. А Коля поступил в духовную семинарию, решив пойти по стопам отца Александра. Взамен улетевшим птенцам в доме у Луготинцевых появились двое других. Сначала Ева родила дочь Машу, а потом сына Толика. В год смерти Сталина Виталик, бывший Витас, окончив школу, отправился в Ригу и там поступил в институт, женился, пустил корни. Вскоре забрали в армию Мишиного родного брата Сашу. Тогда же и наладилась переписка с отцом Александром.

Известие о том, что он жив и здоров, бежало по всему селу, как радостный мальчонка, узнавший о возвращении с фронта родного отца. Жаль только, что пока запрещалось поехать к нему, привезти передачу.