Pop-принцесса

— Скажи маме, что тебе надо ходить на уроки пения со мной, — добавила она, но я сказала:

«Не-е». Я думала, что еще успею наобщаться с сестрой.

Я заворочалась в постели. Мне нисколечко не хотелось спать — веки как будто кто-то приклеил ко лбу, чтобы они не закрывались. Из окна прямо передо мной открывался живописный вид на океан, а в боковое окошко можно было наблюдать, чем там занимается сосед Генри у себя в комнате. Время от времени он устраивал бесплатные представления. Надо же, как раз когда мне не спится, свету Генри не горит. Так что сегодня я не буду хохотать в подушку, глядя, как Генри прыгает по кровати и исполняет соло на воображаемой гитаре, а также не увижу его эксклюзивного номера в мою честь, во время которого он врубал какую-нибудь оперу и, драматично заламывая руки, гримасничал и «исполнял» арии. Тогда он походил на комика Адама Сэндлера в роли оперного певца.

В животе у меня заурчало. Я запихнула альбом обратно под кровать и спустилась в кухню перекусить чего-нибудь.

Папа сидел за компьютером. В гостиной было бы совсем темно, если бы не включенный монитор компьютера и лунная дорожка в океане за окном. Слышно было, как Кэш бьет хвостом по полу у папиных ног.

Я щелкнула выключателем в кухне.

— Три часа утра. Ты почему не спишь? — спросил папа.

Пискнул компьютер — папе по «аське» пришло сообщение. Он тут же убавил звук.

Мама, наверное слышала, как я прошаркала вниз, потому что она уже стояла за моей спиной.

— Дорогая, что это ты встала?

— Гос-с-споди, просто проголодалась. Чё вы ко мне пристали?

Организм требовал шоколада, и это делало меня раздражительной. Я достала из буфета залежалое печенье с кусочками шоколада «Чипеэхой!». Мама и папа последовали моему примеру и сели за стол. Мама открыла коробку мексиканских чипсов «Доритос», а папа закурил трубку. Таким образом, я попала на индейский совет «пау-вау».

— Как все прошло с Тигом сегодня? — поинтересовалась мама,

Она слала, когда я пришла с работы. Последнее время если мама не ела, она обычно спала.

— Нормально. Трина приехала. Она вроде как тренировать меня собирается.

— Невероятно! — сказала мама.

Взгляду папы стал жестче, но он ничего не сказал. Мама посмотрела на него и сказала:

— Наша девочка станет звездой!

— При условии, что она повысит успеваемость, — добавил папа. — Я рассчитываю, что в этом году результаты будут лучше, чем в прошлом. Уандер, я не шучу.

— Конечно, пап.

— Кого волнуют оценки! Уандер, вполне возможно, станет второй Кайлой!

Мама засмеялась. Понятно, что она шутит, и, я думаю, папа тоже понимал это, но он закричал:

— Ради всего святого, Мари!

Он встал со стула, вышел на улицу и пошел на пляж, захлопнув за собой легкую противомоскитную дверь так сильно, что наверху она сорвалась с петель. Бедный Кэш завыл под папиным компьютерным столом.

Мама разразилась слезами. Опять. Я погладила ее руки, пытаясь успокоить.

ДЕВЯТЬ

Репетиции с Триной по выходным стоили того, чтобы попросить Кэйти подменить меня в «ДК», даже если это означало, что мне придется работать каждый день после школы на следующей неделе. Я знала, что, когда наступит понедельник, я вернусь к своей обычной жизни: новая школа, разрушенная семья, неразделенная любовь. А еще телевизионное прошлое, которое надо заставить всех забыть, и оценки, которые надо подтянуть, если я хочу, чтобы папа от меня отвязался. Я хотела показать Трине и Тигу все, на что я способна, перед тем как снова превратиться в размазню.

Мы с мамой пришли к Тигу в субботу утром, чтобы подписать контракт на право представлять артиста, подготовленный накануне юристами Тига. «Подписать контракт» — звучит громко, но пока это ничего не значит. Это был обычный контракт. Ни о каких деньгах речи не было. Просто прописывались условия, на которых Тиг будет представлять меня в шоу-мире при любом удобном случае.

В тот день я искренне обрадовалась тому, что мама не впала в транс, когда увидела Трину. Мама не стала рыдать, когда они обнялись. Они уселись за стол на кухне у Ти га, и мама стала расспрашивать Трину о том, как той нравится учиться в Бостонском университете. Она сказала Трине, что очень гордится ею и уверена, что у Трины достаточно знаний и таланта, чтобы привести в исполнение все мечты. Я уже рассказывала Трине немного о жизни нашей семьи в последний год в Кембридже, но она сразу прониклась к маме и бросила на меня удивленный взгляд, будто говоря: «Все не так плохо, как ты расписывала!» Мама заметно поправилась со дня смерти Лаки, но в ту субботу только габариты отличали ее от привычной «Фа-Солевой» мамаши, которую Трина знала еще со времен жизни в Кембридже. Может быть, повлияло то, что она видела меня с Триной и Тигом, или то, что мы подписали контракт. Может быть, мама просто подумала, что наша жизнь возвращается на круги своя и снова появилась надежда на лучшее будущее, и поэтому вела себя нормально.

Мама сидела у Тига больше часа и уже опаздывала на работу в свой продуктовый магазин, но не торопилась уходить. Направляясь к машине, она обернулась к Тигу и сказала:

— Я знаю, что ты позаботишься о моей девочке.