Попадают по-разному

   - Во смеху бы было, если ма. Правда, она просто бы убила. Не любит такого, ну, а я более широких взглядов придерживаюсь.

   - Рэндэрд и предлагал её зарезать.

   - С чего это таким женоненавистником стал? Жалеет, что не ему досталась? Или ему тогда, кроме головы, ещё что-то отбили?

   - Я умею так делать, что если не повреждено, а просто немолодо уже. То всё будет действовать.

   Динка выразительно смотрит на меня. Огоньки в глазах прежние, но непонятные какие-то.

   - Говоришь, Рэдду она не понравилась. А тебе самой?

   - Моим мнением не интересовались.

   - А если бы спросили?

   - Убивать бы не стала. Не за что. Да и кровь-не водица.

   - Так она тебе совсем не нравиться?

   - Чего тебе вообще нужно?

   - Ха! Ничего такого, чего она раньше не делала. Давай её Яграну подошлём? Он скоро здесь будет. Все только о нём и шепчутся. Хотя, никто с ним не была. Вот и узнать охота, на что он на самом деле способен. А уж наврать чего-нибудь красивенького она и сама сможет.

   Смотрю Динке прямо в глаза. Последнее время эти огоньки не тухнут никогда. И по-моему, уже стали становиться признаками болезни.

   - Тебе ничего самой на днях не отбили?

   Смеётся.

   - Только ногу. Там же, где ма тогда.

   - Да? А я думала, в голову попали.

   - С чего ты взяла?

   - С твоих предложений. Она теперь нестроевой нашей армии, а то, что ты предлагаешь - принуждение к торговле собой, притом не факт, что совершеннолетней. Это вполне себе преступление.

   - Да ну? Мы же шутя, да и заплатила бы ей.

   - А сколько? - неожиданно спрашивает Анид, - И, прошу прощения за вопрос, господин Ягран молодой?

   Динка смеётся зло.

   - Видишь, она и сама не против. Так что, никого принуждения.

   - Ухи тебе Анид, драть уже поздно.

   Та уши, на всякий случай, прикрывает.

   - Ты, вроде, с тётей почти незнакома, а как она себя ведёшь.

   - Как считаю достойно офицера Ставки, так и веду.

   Солдат из первой личной сотни вбегает.

   - Верховный срочно зовёт! Вас, - кивает Динке, - Вас, - мне, - И, и ,- находит взглядом Анид, - и тебя.

   - Её-то зачем?

   - Там разведка из личных начальника кавалерии вернулась. Пленных привезли. Странных каких-то. Может, она их знает.

   Въехать во дворец верхом - в этом вся Динка. Линки ей под стать. Динка снимает притороченный у седла плащ с капюшоном. Развернув, протягивает Анид.

   - Вот. Накинь. Если там и правда твои бывшие... Знакомые.

   Та торопливо завязывает плащ.

   Госпожа в кресле сидит. Вино попивает. За спиной - стальной стеной застыли телохранители. Остальные солдаты просто толпятся вокруг, любуясь на бесплатное зрелище.

   Пленных - двадцать два. Все, кроме одного связаны. От ценностей их избавили, но видно, простых воинов тут трое. Пятнадцать человек - знатные, или их ближние слуги, судя по холёным бородам. Ещё трое - толстые, безбородые - несомненно, скопцы. Такие слуги у храатов пользуются почему-то большим спросом.

   Пред госпожой стоит последний, тоже жирный, совсем как свинья. Только бородатый и длинноволосый. В длинном чёрном одеянии, напоминающем траурное платье.

   Анид шепчет.

   - Святой отец...

   - Ты его знаешь?

   - Да. Их всех. Он здесь жил. Вон те трое - лекари. Вон ещё младшие друзья господина. Были с ним тут несколько раз. Вчера приехали...- замолкает.

   - Чтобы вас убить? - заканчивает Динка.

   - Да.

   - Хм... Тут охрана была какая-нибудь?

   - Да. Полсотни, - кивает на скопцов, - вот из таких. Они вчера сразу уехали.

   - Ну ка, младших друзей ещё раз покажи. И имена их скажи, если знаешь.

   Анид говорит торопливо. Кивнув, Динка направляется к матери. Та уже давно в нашу сторону смотрит. Приветствует дочь подняв пистолет. Слушает молча, только кивает пару раз. Криво ухмыльнувшись выдает что-то, от чего туша в чёрном дёргается, как от удара.

   Динка к нам возвращается.

   - Что госпожа сказала?

   - И так знала, что вы дерьмо. Но даже не представляла, насколько именно. Овцелюбы.

   Встаёт, держа пистолет стволами вверх. Бокал по прежнему в руке.

   - Великая Госпожа их судить будет? - шепчет Анид.

   - Я не слышала, чтобы кто-то судил скотов! - усмехается Динка.

   Гремит голос Верховного.

   - Слушай, свин, а девчонок-то зачем убил?

   - Я им грехи отпустил!

   Дина направляет пистолет ему в лицо. Злобно ухмыльнувшись опускает стволы вниз. Выстрел! Истошный вопль, переходящий в животный вой. Туша рушится на колени. Ударом ноги в лицо, отброшена на землю. Ещё выстрел. И ещё. Куда-то в живот. Не приходилось держать в руках трехствольного пистолета.

   - Раны смертельны. Ты тут и подохнешь! - поворачивается к солдатам, - Потом голову отрежьте и солью засыпьте. Она нам ещё понадобится.

   - А с этими что?

   - Головами? Тоже самое. Что с остальным - меня не волнует.

   Вой, переходящий в какое-то бульканье.

   - За-за меня большой выкуп дадут! - голос на блеяние похожий.

   - Вы-куп? Это хорошо! Развяжите его!

   Вытаскивают одного. Развязали только ноги и в сторонке поставили.

   - За кого ещё дадут выкуп?

   - За меня! За меня!

   - Хорошо! А теперь, солдаты, прирежьте этих голосистых. А ты, - обращается к первому, - постой и послушай.