Попадают по-разному

   Мне поэтому разговор о кирасе и вспомнился. Отличная! Пули тех ружей, что видела, не берут. Где-то что-то непонятное опасно. Как-то все причастны. В общем, скажи такое госпожа мне, я бы и с оружием в руках и этой кирасе ушла бы в глухую защиту. Слишком страшно!

   Казначей вертится снова. Смеётся.

   У меня после того года обострилось чувство опасности. Тут оно спит.

   - А как насчёт неожиданных беременностей?

   Вот тут чувство опасности проснулось и с сонной добродушностью мяукнуло. Мол, я здесь, но ни за что не отвечаю.

   Госпожа шагает. Чуть не падает, скривив лицо. Телохранители рядом.

   - Так! Рэдд! Бери и тащи! Не надорвёшься, хоть и раненый.

   Угу. Не надорвётся, хоть и раненый. В нём её четыре будет, да и я уже сравнялась, пожалуй.

   Идёт с ней на руках. Не к той двери.

   Кэретте смешно.

   - Так! Осень! Веди. Сильно же Рэдд, тебе по голове настучали!

   - Поставь-ка вон тут. Не бойся, не стеклянная. Что-часто стали вы мне попадаться. С вот так мозгами отшибленными. Симптомы одни и те же. Двигательные и прочие функции не нарушены, если дополнительно что-то не отрезано. Дыхание, пульс - нормальные. Соображать - все соображаете, навыки, каким положено к возрасту есть, сохранились. Иногда, даже лучше стали. Язык помните, разговор поддержать можете. Но знать не знаете, кто вы и откуда, какой сейчас день, год и эпоха. Причём, не знаете на самом деле. Я уж одного, убийцу из таких по-всякому спрашивала, - злобно смеётся, - не знал, действительно, всё выложил. Кроме этого, и почему убивал. В дурь - "Мне господь внушил я с бодуна не поверю!"

   Итог подводя: двадцать шестой случай из тех, что сама диагностировала. Осень, к тебе это тоже относится. К Эрии ещё... Теперь ты, Рэдд...

   Странный взгляд генерала я замечаю. Но чаще говорю, чем молчу. Да и тут, страх, а не угроза. Не сразу, но быстро в голове укладывается.

   Это Рэндэрд-то Госпожи испугался? Её друг с раннего детства?

   Какой раз за сегодня удивляться приходится.

   * * *

   Иду рядом с Динкой. В крепость казначея. Ещё недавно волновалась бы страшно. Сейчас всё как-то по-другому видится. Выцеживает сквозь зубы.

   - Рэдрию убили.

   - Как?

   - Да так. Не убили. В бою умерла. Сердце не выдержало. Я видела, как она их крошила. В последний раз. Белый шлем с алым пером. Они от ужаса умирали. Она неслась. Топора не было, он для пехотинцев. Я там тоже была.

   Не сомневаюсь. Жаль, меня не позвали.

   - С нашими всё в порядке?

   - Двое.

   - Кто?

   Называет. Молчу. Знала их мало. Напоказ плакать или смеяться не умею.

   - Сюда везут. В саду похороним.

   - Раненые?

   - Кэрдин-Рыжая. Мать еле болт удалила. Подо мной там же коня убили. Жить будет. Ещё Эрия, - мрачно усмехается, - жить тоже будет. Но хуже, чем сейчас. Охромела, и не ясно ещё на одну, или на обе. Лучшие в этих стенах ножки. Были.

   Динка себе верна. Ноги, только уже другие, из головы не идут.

   - Госпожа опасно ранена?

   Оглядывается по сторонам. Убедившись, никого в поле зрения нет, говорит шёпотом.

   - Опасно - не то слово. Нам всем, надо быть готовыми ко всему, понимаешь ко всему.

   Киваю. Значит, вот как выглядит "ошеломление" в прямом смысле слова. Хотя, шлем бы тут мне не помог. Последствия прошлой смены хозяек замка кончились вот только что. И если намечается новая... Мне и в тот раз страшно было. Теперь подросла, но страшно не меньше. Много нового по всё за это время узнала.

   - Надежда есть?

   - Чего так перетрусила. Как кинжалом так...

   - А так пушками да бешеным огнём не сразу справились.

   - Она говорит одно. Главный армейский хирург да тётя - другое. За предложение отрезать ногу чуть не отрезала голову. Говорит, знает, как выкрутится. Такие раны к смерти приводят очень быстро. Тут уже второй месяц ни туда, ни туда. Здесь поправиться должна. Я и то не во всех её хранилищах бывала... Надеюсь. Не хочу снова на войну.

   - Она когда из Кэрдин болт доставала? До ранения или после?

   - После. Она и Безглазого уже раненой разбила.

   Полегче становится. Флаг на башне ещё долго не поменяется.

   Всё-таки, верить надо только в то, что сама видела. В башню пропускают по-прежнему. Изменений немного, но они есть. Стол Госпожи развёрнут боком. Сама она сидит, положив вытянутую ногу на скамеечку. В руке - серебряный бокал. В глаза бросается - сапоги не армейского образца. Короткие, мягкой кожи со шнуровкой. Стол заставлен бутылками и закусками. И того, и другого куда больше обычного.

   - А, Осень! - на этот раз не показалось, щурилась, разглядывая входящего, - Вон там садись, - показывает на другую сторону стола, - Как дела?

   - Хорошо.

   - Все вы так говорите... А потом болты из вас выдёргивай. Никого больше не заколола?

   - Нет. Я в город не ездила.

   - А, ну да, в этих-то стенах пока никого не зарезали. Плесни себе чего-нибудь. За недавнее стоит выпить.

   С опаской оглядываю стол. При мне казначей сколько раз на неё пыталась ругаться из-за пьянства. Демонстративно не слышала, иногда ещё и запивала слова сестры намеренно большими глотками.

   - Что моя ничем не угощала - не поверю.

   - Угощала. Не разбираюсь просто в этом.

   - Вон из той глиняной тогда плесни. Мне тоже добавь. Вставать лень. За Победу!

   Дзинь!

   Горло обжигает, но вкус приятный.