Попадают по-разному

«Органы» дают залп из всех стволов. Первый ряд вместе со щитами превращен в кровавые ошмётки. На бегу Дина стреляет. Затем летят гранаты. Скользя по ошмётка тел, лезешь вперёд. Думать некогда, всё на инстинктах. Хотя и так ясно: задача бойца с двуручником — расчистить место остальным.

Отряд контратакует по одной из улиц. Вооружены получше, чем те, кого перерубили в проломе и на площади. «Орган» развёрнут в сторону другой улицы, его спешно перезаряжают.

Начинается то, что с мрачной иронией зовёшь «адской классикой»: бойцы с двуручниками держат улицу, пикинёры из-за их спин стараются зацепить подранков. Жутковато, но уже привычно. В таком бою, при прочих равных, больше шансов у тех, кто привычнее к строю. То есть — у нас.

Атака захлёбывается. Слишком многих мы положили.

Приказ «Расступись!»

На прямую наводку выкатывают заряженный картечью орган.

Залп! Поворачивают барабан. Второй! Третий!

Дыму много, но я ожидал, что будет куда больше. Хотел бы я знать, из чего именно у Дины делают порох. Рецепт явно не классический.

— Вперёд! — командует Дина.

Три залпа сблизи. Полно мертвецов и умирающих. Да ещё Дина успевает пальнуть из своей вундервафли. Дальнейшее боем можно назвать весьма условно. Первые ряды сметены залпами «органа», а там были самые сильные и хорошо вооруженные бойцы. Оставшихся мы просто смели. Гнали до какой-то маленькой площади. Там останавливаемся. Левее слышен звук боя — штурмуют второй пролом.

* * *

Дина сидит у стены. Перезаряжает оружие. Ей уже кресло из какого-то дома приволокли, а она всё на земле. Ворчит угрюмо:

— Опять по ноге! Что за дела!?

Не удерживаюсь от грустной ухмылки — Дина уже три раза чуть не осталась без ноги — первый раз — в Степном походе, второй раз её ранило при испытаниях нового осадного орудия, тогда было много убитых и раненых, полуоглохшая Дина сама распоряжалась тушением пожара и оказанием помощи раненым, что и у самой нога нашпигована осколками, обнаружила только к вечеру. Я не интересовался, что стало с литейщиком, изготовившим злосчастное орудие. С одной стороны, испытания новых орудий — испокон веков занятие опасное, с другой — пушки, отлитые Диной почему-то не взрывались, ни на испытаниях, ни в бою. Хотя стреляли из них много. Каннонада последних дней до сих пор стоит в ушах.

Грэды расчищают путь к храму. Пока только «органы» и лёгкие пушки на улицах и могут действовать. Для бешеных стрел узковато и кривовато.

Если стены пали — можно начинать делить добычу. Ополчение разбито, защитники города скоро будут уничтожены.

Несколько солдат раскачивают золотую свастику на крыше храма. Один орудует топором у основания.

— Так! — Дина приглядывается, — Это кто там? Из четвёртого… Четвёртому на знамя — крепостной знак. Их сотне — малый крепостной отдельно.

Сгоняют уцелевших жителей города. Хорошего их ничего не ждёт. Сильно плохого тоже. Теперь здесь будет столица новой провинции и Ярн уже назначен наместником. Наиболее крепких отправят на рудники и каменоломни Империи. Других переселят подальше от родных мест. Вот только попов ничего хорошего не ждёт. Сама-то Дина казнит, можно сказать на автомате — сук да верёвка, если клинок пачкать не охота. А вот у солдат бывает, случаются приступы садизма.

* * *

Очередная толпа пленных. На этот раз — сплошь воины. Похоже, не идейные защитники веры, а в основном, обыкновенные наёмники. Не пойми за что любимая многими в нашем мире волосатость, мускулистость и татуированность присутствует. Правда, всё изрядно приправлено серьёзной побитостью. От большей части ценных вещей их уже избавили. Но вот на одном панцирь серебристый. Нашей работы, но в варварском вкусе. Как это его такого украшения не лишили? Хотя, я кажется, понял, почему.

— Где ты это взял? — знает, кто перед ним, но не боится совершенно. За найденные солдатские награды варваров тут убивают без лишних затей. А у этого — золотой кружок с профилем Дины I вделан прямо в центре панциря. Странно, что солдаты его сразу не прирезали. Хотя такого прирежешь, пожалуй.

— Это моё.

— Взял откуда?

— Ваша матушка наградила.

— О как! И когда?

— В степи. Первой осенью.

Дина подходит вплотную. Кажется, она подозревает, что варвар не врёт. Впрочем, насколько я их обычаи изучил, надо очень уж с головой не дружить, чтобы так явно колдуну врать. Они ведь злопамятны, колдуны-то. До девятого колена иногда мстят.

— Звать как?

— Зовут меня Ордорн сын Ордара сына Грецергеторинга.

— И как же это наш писец такое имя в наградную ведомость вписал?

— С трудом, даже буквы вниз загнул. Ещё спросил, через какие буквы имя деда писать.

— Хм. Читать да писать ты умеешь… Интересно… Я тебя не помню. Хотя…

— У вас конь тогда был вороной. И шлем без рогов.

— Хм. Верно. А что же тебя сюда-то принесло? Наёмникам тогда предлагали остаться. С полноправным гражданством.

— Молодой был. И глупый.

— Мне будешь служить?

— Так можно и послужить. Только я не один тут.

— Развяжите его. Пусть своих людей отберёт. Только, сам понимаешь — убежит кто — твоя голова слетит.

Дина направляется дальше. Неожиданно останавливается и бросает через плечо.