Попаданец Джейн

Это было… словно неожиданный удар под дых, когда со всхлипом обрывается дыхание, а изнутри рвется немой крик: «За что?!»

Я непроизвольно отшатнулся, глядя в искаженное презрением и какой-то детской обидой лицо Аленко. Вот как. Он, значит, обманут в лучших чувствах. Ему, значит, горько и больно… А мне? Почему тело Шепард искала Лиара, а не он? Почему Гаррус не задавая вопросов, просто подставил дружеское плечо, а он пышет гневом, что я не на тех работаю? Почему Тали говорит «я тебе верю, Шепард», а он мне как тряпку в лицо бросает — «оказываешь услуги», даже не выслушав?

Хмуро молчавший до этого Вакариан, сделал шаг вперед, заслоняя меня плечом.

— Слушай, Кайден, ты уже перегибаешь палку.

— А, Гаррус, — скривился Аленко, словно только сейчас заметив турианца, — твой отец, наверное, гордится сыном, ставшим наемником?

— Ну, знаешь… — Вакариан, полыхнув злостью, сжал кулаки.

— Не надо, Гаррус, — остановил я его. — Пусть договорит.

— Договорит? — Аленко перевел взгляд с турианца на меня. — Отлично, я тебе скажу! Посмотри на себя, Джейн, — кем ты стала! Наемница на побегушках у террористов! Ты… Да ты просто предала все, ради чего мы сражались! Забыла, что мы давали присягу?! Клялись защищать Альянс! Людей!

Я смотрел на бросающего мне в лицо обвинения мужчину и чувствовал, как от его слов в душе что-то ломается, перегорает, оставляя после себя только холод и пустоту.

— Присягу… — мой собственный голос прозвучал будто со стороны, эхом отдаваясь в ушах. — Ну почему, помню. Хорошие слова, правильные. «Клянусь до последнего вздоха»…

В памяти вспыхнул усыпанный мириадами звезд космос, такой близкий и в то же время такой безнадежно далекий шар планеты под ногами, звон в ушах, бессмысленные судорожные вдохи и жгучая боль в груди.

— …и, знаешь, Кайден, я ведь помню этот последний вздох. Там, на орбите Алкеры.

Тряхнул головой, с некоторым трудом прогоняя наваждение.

— Так что ваши обвинения беспочвенны, господин лейтенант, коммандер Шепард не изменяла присяге, она погибла, до конца исполнив свой воинский долг.

— Джейн… — как-то резко растерявший весь свой апломб Аленко нерешительно протянул руку, то ли собираясь удержать меня, то ли обнять, то ли… Не знаю, что именно он собирался сделать, в любом случае позволять ему до себя дотрагиваться я не собирался.

Поэтому, сделав шаг назад, четко по-военному щелкнул каблуками и коротко наклонил голову.

— Прошу извинить, но меня ждут дела.

— Джейн, подожди!

— Джейн погибла, господин лейтенант, — холодно бросил я через плечо. — Кстати, вы хоть раз ей цветы на могилу принесли?

Дёрнувшийся было мне вслед Аленко замер, словно со всего маху налетев на стену.

Отойдя на несколько шагов от так и оставшегося стоять на месте мужчины, я запнулся на ровном месте, едва не пропахав носом землю — как-то внезапно навалилась такая чудовищная усталость, что ноги подкосились.

— Шепард! — Вакариан подхватил меня под локоть, помогая удержаться на ногах, и обеспокоенно заглянул в лицо. — Ты в порядке?

— Да, спасибо, Гаррус, — кивнул я, обессиленно прикрывая глаза. — Просто устала. Домой хочу.

Собравшись с силами, коснулся сенсора на до сих пор активированном инструментроне, выдохнув:

— Джокер… забери меня отсюда. Устала я что-то от этой планеты.

Примчавшийся на «Нибелунге» буквально через несколько минут Метьюз чуть не поперхнулся, застав сцену прямиком из голливудского блокбастера: разгромленная база, на которой суетятся прибывшие из города команды спасателей, крики, гомон, плач… а посреди всего этого стою я, прижимаясь спиной к Гаррусу и бездумно глядя в пространство.

Ну да, со стороны это, наверное, смотрелось жутко трогательно и романтично — рослый турианец, заботливо прижимающий к себе хрупкую по сравнению с ним женщину-человека. Только рыдающей музыки не хватало для пущего эффекта. Но мне было откровенно наплевать, кто и что подумает. Тем более желающих высказаться как-то не наблюдалось. Мрачный взгляд Гарруса, которым тот провожал любого появлявшегося поблизости, к обмену мнениями явно не располагал.

И, признаться, я был безмерно благодарен ему за эту молчаливую поддержку.

Выбравшись из челнока на борту «Нормандии», я равнодушно выслушал скороговорку Джокера, что происшествий нет, все на борту, готовы хоть на край света, но лучше бы сначала в док для ремонта, и только рукой махнул, приказав держать курс на «Омегу». Ибо по большому счету мне было всё равно куда, лишь бы подальше отсюда. Не глядя по сторонам, вошел в лифт, поднялся в свою каюту и, устало скинув броню, свалил её прямо на пороге. По уму надо бы сразу в арсенал отнести, но сил не было. Потом, все потом, сейчас в душ, срочно.

Под контрастными струями воды усталость чуть отступила, зато вернулась злость. В памяти снова всплыл голос Аленко: «Ты предала все, ради чего мы сражались!»