Попаданец и его друзья

От Москвы до Бреста нет такого места,
Где не выходили мы в эфир.
От Москвы к востоку до Владивостока
Вечером вещали из квартир.

Есть нам вспомнить повод про антенный провод,

Про триод, пентод и микрофон.
Как мы колдовали, пальцы обжигали,
Как у нас играл магнитофон.

Были, как родные, наши позывные.

Как мы свято верили в успех!
Как мы ежечасно несли культуру в массы,
Как звучать мечтали громче всех.

Музыка играла, только лишь бывало

Слышали соседей громкий стон
У них в узорах странных шли волны на экранах,
Как привет от наших средних волн!

Мы рушили законы, ловили нас мильтоны,

Но мы не терялись никогда!
Нам лампы разбивали, нам схемы рассыпали,
Новые мы делали всегда

С грустью мы заметим, то что нашим детям

Мамонтами кажемся порой
Кто-нибудь когда-то, вспомнит нас, ребята,
Кто-нибудь помянет нас с тобой!

(Юрий Востров)

Все стали хлопать в ладоши, чтобы я ещё спел, но я отказался, сказав, что поздно уже. А любители авторских песен всё не успокаивались и ещё играли и пели. А я умылся и пошёл баиньки.

— Рота, подъём! — Я дёрнулся и проснулся.

— Какого чёрта. Какой идиот кричит ни свет, ни заря. Я не успел додумать свои мысленные вопросы к неизвестному корреспонденту, как услышал гулкий удар в дверь нашей казармы, кто-то кинул сапог в дневального и тот еле успел закрыться дверью.

— Как всё знакомо и повторяемо, — пробормотал я и стал натягивать сапоги на голые ноги, чтобы пойти в умывальную чистить зубы. Да, зубы надо чистить, а то неизвестно, что будет дальше и я могу снова потерять все зубы к пенсии. Я зевнул так, что аж челюсти щёлкнули, отвык я уже так рано вставать. Ну да ладно, потерпим немного.

После завтрака, майор не обманул и завтрак у нас уже был более или менее сносный, хотя до идеала было далеко, нас повели в учебный корпус, а по сути такую же казарму вид сбоку. Там нам целых два часа вешали лапшу на наши помытые уши, что мы находимся в окружении империалистических государств, которые хотят захватить и поработить и тд и тп и пр…

— Может хватит, а то курить хочется. — крикнул, но довольно не громко кто-то сзади меня. Лектор почему-то уставился на меня.

— Скажите, старший сержант, вам что моя лекция не нравится? — обратился он явно ко мне. Я посмотрел по сторонам, рядом со мной старших сержантов не наблюдалось.

— Да, да. Я к вам обращаюсь, старший сержант. Кстати как ваша фамилия?

— Я помню как моя фамилия, а вот вашу не знаю. Вы ведь, когда начали свою, так сказать лекцию, не представились, а мы ведь коллектив, хотя и невольный.

— Я старший лейтенант Сурков. И снова кто-то сзади произнёс, «Сурок». Все стали хихикать в кулак, чтобы не заржать во всю глотку.

Старлей стал краснеть.

— Так я услышу наконец вашу фамилию?

— Огурцов, — ответил я и ожидая, что все засмеются, прислушался, но все молчали, кроме Назиля Камалова, который стал подозрительно сморкаться в носовой платок. До меня дошло, что просто мою фамилию ещё не знают.

— Замечательно, товарищ Огурцов, я надеюсь, что вам объяснят как надо вести себя на лекции по международному положению. Я не садясь спросил его.

— А в чём дело, товарищ, какие у вас претензии ко мне, что я совершил такого губительного для своей будущей жизни, которая только начинается. Лектор опять покраснел.

— Это же вы крикнули, что курить захотели, прервав мою лекцию.

— Не кричал я ничего, вот рядом сидящие товарищи могут это подтвердить, не так ли, товарищи, обратился я к соседям. Они тут же зашумели.

— Не кричал он ничего, не было этого, напраслину вешаете начальник. Старлей покраснел ещё больше.

— Вы, что из меня дурака делаете? Вам это так не пройдёт. И стал собирать свои книжки. Кто-то вдогонку ему громко сказал.

— Да ты и так дурак, что ещё с тобой делать. Он резко обернулся и опять уставился на меня.

— Ну что, это опять я сказал? Да у вас что-то со слухом неладно, а ведь служить ещё вам ох как долго, товарищ старший лейтенант Сурков. Весь зал заржал и старлей выскочил за дверь.

— Бедная страна, которую защищают такие идиоты. — сказал я и пошёл курить в курилку.

После обеда, к нам в казарму зашёл майор и спросил у старшины из наших, которому временно поручили быть старшим в нашей роте.

— А скажите старшина, кто у вас Огурцов? На что старшина вытащил тетрадь и, поглядев в неё, сказал.