Попаданец - лучшее

– Ну, с богом. – Горыня прижался щекой к пулемету и нажал на гашетку, сконцентрировавшись на стрельбе и слушая басовитый перестук. Двенадцатимиллиметровые пули с расстояния четыреста метров игнорировали любые защитные амулеты и прошивали броню, поражая сразу двух, а иногда и трех всадников.

– Горыня, бей их, давай! – Александр Сергеевич стоял с горящими глазами, приплясывая от азарта, и, крепко сжав кулаки, смотрел, как катятся в грязь кони и люди. Вся группа в сотню конных была перемолота за одну длинную очередь, но, когда Горыня поднял крышку механизма, Пушкин мгновенно подхватил конец матерчатой патронной ленты и поднес ближе. Княжич аккуратно уложил ленту, захлопнул крышку и повел стволом в поисках мишеней. К этому времени центральная группа придвинулась почти на сто метров, так что, не стесняясь, он ударил по фронту рвущихся вперед всадников. Дистанция была уже около трехсот метров, так что ни одной пули не прошло мимо плотного строя, пытавшегося разогнать коней по глубокой грязи.

Они зарядили последнюю ленту, когда враги просто кончились. Жалобно ржали недобитые кони, ворочались в грязи раненые и молча стояли вокруг императора генералы, увидевшие собственными глазами уничтожение полных трех сотен одним человеком.

– Пойдем. – Александр Сергеевич, сияющий от восторга, хлопнул Горыню по плечу и качнул головой в сторону шатра.

Только подойдя к государю вплотную, Горыня понял, что еще два волхва, стоявшие за спиной императора, все это время прикрывали его и свиту мощным силовым щитом, который истаял в воздухе, неярко сверкнув напоследок.

– Десятник Перуновой сотни Медведевского уезда княжич Стародубский. – Горыня вытянулся перед государем по стойке «смирно» и приложил ладонь к груди.

– Да, мо́лодец, – государь Михайло III – мужчина среднего роста, с окладистой бородой, пышными бакенбардами, в накинутой на плечи шинели и небольшой фуражке, вышел вперед и внимательно посмотрел на Горыню. – Славный сын славного рода. Отпишусь князю с благодарностью. Это ж надо. Когда мне Александр Сергеевич про тебя рассказывал, я, честно говоря, не поверил, а оно вот как получилось. – Он повернулся в сторону начальника Стрелково-артиллерийской части генерала Дубина. – Ну что, Павел Игнатьич, демонстрация можно сказать удалась?

– Да, государь. – Князь Воронцов поклонился. – Демонстрация была впечатляющей. Охранная сотня, вон, и стрельнуть-то не успела, как всех побили.

– А кто же это такой шустрый? – спросил Михаил Алексеевич, чуть обернувшись в сторону, и посмотрел на стоявшего за правым плечом князя Бенкендорфа.

– Так докладывал я, государь. Это графа Муравьева дела. Не успокоится никак.

– Так успокойте или упокойте. – Государь покачал головой. – А ну, как не было бы этого молодца?

– Так, у меня еще три волхва-огневика вон, стоят. Маятся от безделья. Сожгли бы, и вся недолга. – Бенкендорф усмехнулся. – Да еще пять сотен, в засаде, за ручьем.

– А дальше? – Рюрик усмехнулся и повернулся к главе охранного корпуса целиком. – Для чего-то вы у меня вытребовали грозную бумагу?

– Аресты идут уже по всей России, государь. Как только выехали на полигон, так и начали. К седьмице[38], думаю, в основном закончим, ну, а остатки еще долго будем выкорчевывать.

– Хорошо. – Самодержец коротко кивнул и вновь посмотрел на Горыню, но на этот раз взгляд его был изучающим, словно он решал какую-то задачу. – А ты, княжич, едешь с нами. И картечницу свою прихвати. Посмотрю ее внимательно.

Длинная кавалькада карет и всадников двигалась по дороге в Москву, охраняемая тремя сотнями Царского полка. Прогрохотав по камням гранитной мостовой, кортеж потихоньку втянулся в Кремль и встал перед крыльцом Большого Дворца, выстроенного еще прадедом государя, императором Василием I.

В этом Кремле Горыня был впервые и поэтому жадно смотрел по сторонам, с удивлением подмечая явные сходства с тем, что он знал. Как видно, история была дамой тяжеловесной, и даже в отделке дворцов и планировке внутреннего устройства крепости было больше сходства, чем различий.

Предъявив на входе пайцу Особого стола Военной канцелярии, Пушкин провел Горыню в роскошно обставленную комнату, где оставил одного, приказав не скучать. Но скуки так и не случилось, потому что через полчаса прямо в покои вкатили пулемет, правда без патронов, и Горыня принялся за разборку и чистку капризного механизма. Только закончил и отмыл руки в небольшом рукомойнике типа «мойдодыр», как две барышни в жемчужно-серых платьях и белых передничках на больших блюдах принесли и сервировали обеденный стол, но сесть перекусить он не успел, потому что в коридоре забухали сапоги, и двери распахнулись, пропуская самодержца всея Руси Михайло III.

– О! Обед! – воскликнул он с улыбкой, увидев сервированный стол. – Очень кстати. А то за этой беготней и помрешь голодным.

Как по волшебству из воздуха появился второй стул, и государь присел, не притрагиваясь, однако, к еде.

Один из двух волхвов провел рукой над едой и кивнул.

– Все хорошо, государь. Можно есть.