Попаданец на гражданской. Гексалогия (СИ)

— То не к спеху, мне моего чина хватает. Слишком велико поголовье генералов с их армиями, корпусами, дивизиями и бригадами, в которых, даже если всех совокупно взять, действующих бойцов наберется едва на пяток нормально укомплектованных батальонов…

Ермаков грустно усмехнулся и размял пальцами папиросу — честолюбивым сверх меры оказался генерал Сычев, зело честолюбивым. Но главное достоинство отнюдь не в том, теперь все задумки его, отставного подполковника российского спецназа Ермакова, а ныне ротмистра Арчегова, будет выполнять новоявленный военный министр. К тому же Сычев сейчас полностью зависит от него — победителя страшных чехов, командира спешно формируемой броневой бригады, костяком которой служат его надежные бронепоезда и десантники. А тысяча надежных солдат и офицеров сейчас многое значат, особенно когда доверяют своему командиру. И потому он все чаще и чаще слышит от них не положенное по чину приветствие — «ваше превосходительство».

А он им все эти дни откровенно лгал, надеясь, что это будет во спасение. И потому большинство поверило и в Сибирское правительство, и в новую Сибирскую армию, императорскую к тому же.

Парадокс — за эти дни он неоднократно замечал природный монархизм у сибирских крестьян и казаков. В том же Михалево во всех домах развешаны портреты царствующей семьи — но особо выставлены фотографии Михаила Александровича, что отказался в марте семнадцатого принимать корону.

И оттого в слух о его чудесном спасении поверили многие, от солдата до мастерового, а все остальное — чины, бело-зеленые нарукавные шевроны, императорские короны на погонах, Ермаков только добавлял для вящего укрепления духа своего воинства. И перестарался…

Сегодня он был на волосок от провала — не согласись министры принять власть, не поддались бы на его завуалированные угрозы, было бы совсем худо. О последствиях он даже боялся подумать.

Но наглая авантюра и сейчас прокатила, и теперь имеется вполне легитимное правительство. А кому еще власть здесь отдавать — блудному Политцентру или полностью обанкротившемуся так называемому Всероссийскому правительству?

Большевики правы, когда заявили, что власть не берут, а подбирают. А потому и у него получилось, хотя к власти он встал не напрямую, а опосредованно. Осталось только с чехами договориться…

Константин прекрасно понимал аксиому, что прорыв не терпит перерыва. Бронепоезда поручика Мичурина железным катком прокатились почти до самой Иннокентьевской, но вход на станцию оказался заблокирован, а нападение на послов и японских солдат ему было категорически запрещено.

Пришлось отвести дивизион в Заиркутный военный городок. Теперь оставалось только одно — и для него, и для чехов — договориться. Ибо война грозила страшными последствиями. Но он-то мог увести войска в Забайкалье и взорвать туннели, а вот чехам в этом случае грозило либо полное истребление, либо большевистский плен, что почти равнозначно. И потому Ермаков надеялся, что напуганные ночным погромом чехи реванш брать не будут, а прибегнут к посредничеству послов.

Ну, а если жажда мести перевесит прагматические доводы, то пусть попробуют атаковать — сами разрушат железную дорогу со всей инфраструктурой и наглухо запечатают себя. Да и он к бою должен подготовиться — пять бронепоездов, 400 штыков десанта, 500 штыков инструкторов, переброшенных в Глазково на пароходах, два полных эскадрона кавалерии, артиллерия и минометы, и в дополнение — целый отряд кораблей. Пусть попробуют, может, зубы свои тут и обломают…

Кругобайкальская дорога

— Бронепоезд беспечно себя ведет, сэр! — лейтенант Тенделл возбужденно потер руки — дощатые русские теплушки продуваются ледяным байкальским ветром насквозь и совсем не годятся для перевозки американских солдат. Но делать нечего — за неимением гербовой бумаги пишут на простой.

— Не нравится мне все это, лейтенант, — капитан Смит был хмур, под ложечкой неприятно сосало.

Такое ощущение у него постоянно возникало, еще со времен учебы в колледже, как раз перед получением неприятностей — или экзамен завалит, или изобьют. И на французском фронте такое тоже раз было. И как проклятье какое-то — через час пулю в ногу получил.

Но выбора для него не существовало — или под суд идти за утрату казенного имущества в виде десятка груженых вагонов, или неплохой куш сорвать на Кругобайкальской дороге. А этот русский бронепоезд — лакомый кусочек, но больно укусить может. Смит прижался к щели — еще пятьсот футов, и они станут рядом, а там кто знает, как распорядится удача. Не одному же этому русскому ротмистру фортуну обихаживать…