Попаданец на гражданской. Гепталогия (СИ)

Ленин не больно жаловал Льва Давыдовича, часто называя его разными эпитетами, самым мягким из которых являлась «политическая проститутка», но отдавал должное энергии, железной целеустремленности и изворотливому уму председателя РВС и наркомвоенмора, фактического создателя Красной армии. И если Троцкий заговорил таким тоном, от которого Фрунзе побагровел, Сталин побелел, а Дзержинский воспрянул, то жди немилосердной выволочки – Лев Давыдович больше всего любил сводить политические и личные счеты при собеседниках, дабы все могли свидетельствовать в его пользу.

– Если бы я не знал преданность дорогого товарища «Арсения» святому делу нашей пролетарской революции, то заподозрил бы его сейчас как подлого буржуазного наймита!

Троцкий бросил страшное обвинение командующему самым небрежным тоном, добившись дружного возмущенного вскрика собравшихся, и тут же смягчил смысл сказанного:

– Но единственное, в чем я могу упрекнуть Михаила Васильевича, так в том, что он недостаточно владеет общей обстановкой на фронтах, ввиду того, что здесь требуются специальные знания и навыки, столь ценимые в армии, а также более взвешенный подход со стороны ЦК!

– Я попрошу тебя яснее выразить свои мысли, Лев Давыдович! – Лицо Ленина покрылось багровыми пятнами – вождю сильно не понравился намек на полную бездарность, ибо косвенно Троцкий обвинил его, прекрасно зная, кто протежировал назначение Фрунзе.

– Вы, Владимир Ильич, гениальны в своем предвидении о противоречиях между главными империалистическими державами. Сейчас, как никогда ранее, они отчетливо проявились. Дело в том, что белые хотя и желают задушить нашу Советскую республику, но воевать с нами в ближайшие полгода, а то и год, не станут. Хотя Франция с Англией поставляют на юг транспорты с оружием и снаряжением, надеясь, что царь начнет таскать для них каштаны из костра, белые для нас пока не опасны.

– Обоснуйте!!! – Голос Ленина чуть не сорвался на визг – с одной стороны, славословие ему определенно понравилось, ведь на лесть можно поймать любого человека, но, с другой – происходившее напоминало воскресную порку для нерадивых детишек, которую ему доводилось видеть в своем захолустном Симбирске в столь давние времена.

– В свое время я заключил с генералом Арчеговым ряд соглашений, в том числе и продление перемирия. И тоже думал, что этот щенок хочет обмануть, толкая нас, другого слова и подбирать не нужно, в безоглядное наступление на Западном фронте, на Польшу, Германию и дальше на Францию. Но сейчас я вижу совсем иное – белые не просто скрупулезно выполняют наши прежние договоренности, они действительно заинтересованы в успехе мировой революции, как бы это странно ни звучало! Поражение Антанты позволит им как избавиться от долгов, так и сокрушить нашими руками своих давних недругов, полностью обескровив их. А потому белогвардейцы будут выжидать до последнего, чтобы, как Северо-Американские Соединенные Штаты, вступить в войну в самый удобный момент и стяжать себе лавры победителя. Напрасные надежды, право слово! Так что сейчас нам настоятельно необходимо отправить на запад все надежные резервы и добиться там скорой и впечатляющей победы!

– Как только мы перебросим наши лучшие части к Парижу, нам ударят в спину, наплевав на соглашения с вами, товарищ Троцкий!

Фрунзе буквально сверлил злым взглядом председателя РВС, злобно сжав тяжелые кулаки, перевитые венами, – руки вечного труженика-рабочего, а не те холеные пальцы бездельников-интеллигентов, что были у большинства членов ЦК.

– Вы не правы, Михаил Васильевич, военная обстановка совсем иная, чем вы о ней думаете. Чтобы ударить нам в спину, как вы говорите, нужны войска, а где они их возьмут? С резервами, в отличие от нас, у белых обстоит плохо, а те, которые и были, уже задействованы. Нет, раньше осени никаких наступлений они предпринимать не будут. И здесь генерал Арчегов, как мы и договаривались с ним прежде, дает нам гарантии, весьма надежные гарантии, смею вам заметить!

С улыбкой Мефистофеля Лев Давыдович бросил на стол листок радиограммы и с победной ухмылкой сощурил глаза, сразу приняв облик главного персонажа «Фауста».

Его триумфа никто не оценил – недоверчивые взгляды скрестились на бумаге и с недоумением сошлись на председателе РВС. Первым отреагировал Ленин:

– Бумага все стерпит, Лев Давыдович! Договоры на то и заключаются, чтобы их нарушать. Такова диалектика жизни, батенька! А вы нам филькину грамотку суете… Хи-хи…

Иркутск

– Знаешь, Мики, здесь я познаю свое прошлое, то, которое в книгах не прочтешь. Удивительное дело – пришел к твердому убеждению, что в нашей революции и гражданской войне есть некая третья сила, что старательно не выходит на первый план, а все время прячется за кулисами и действует извне. Причем мы для нее в большей мере побочный продукт – получится что-нибудь – хорошо, не выйдет – ну и ладно, не очень-то и хотелось. Дергают, как куклы тряпичные, за нити, театр марионеток какой-то, право слово. Причем не столько нас, сколько большевиков!