Попаданец на гражданской. Гепталогия (СИ)

Командир 2-го лейб-гвардии сводно-стрелкового полка Мейбом усмехнулся и отпил из чашки горячего чая. Хорошо в тылу, ничего не скажешь. Два дня в Иркутске, а все обустроены в хороших казармах, в которых раньше квартировал мятежный запасной полк. Одно здание частично разрушено и погорело в декабрьские дни прошлого года, зато второе в целости и сохранности пребывает, хорошо отремонтированное и подновленное.

— Четыре часа утра. Очень хорошее время. Так что надо поторопиться, пока в городе все спят, Федор Федорович! Мы их тогда теплыми по кроваткам и прихлопнем!

Сидящий напротив полковника генерал-адъютант Фомин выразительно посмотрел на офицера — тот правильно понял взгляд, отставил в сторону недопитый чай, поднялся с удобного стула и тут же вышел. А Семен Федотович улыбнулся, хотя в душе все было натянуто звенящими струнами. Все было поставлено на одну карту, и он надеялся, что это козырной туз.

— Ну, Шмайсер, ну сукин сын! Не можешь без крови обойтись!

Фомин был сильно зол на своего товарища, с которым они два года тому назад переместились во времени с 1943 года в 1918 год и спасли в Перми от казни императора Михаила Александровича. Как он надеялся, что это чудо принесет великую пользу России, что она воспрянет от сладких напевов большевистской пропаганды и вернется к прошлой, счастливой жизни.

— «Самостийники», мать вашу!

И все этот Вологодский и Арчегов, устроили тут независимую Сибирь, на Россию наплевали. Ничего, сегодня эта лавочка прихлопнется, и вместо мира с красной сволочью начнется война до победного конца. И на этот раз белые победят. И достигнуть этого не так и сложно!

Пока красные связаны войной с поляками, генерал Деникин ударит с юга отдохнувшей Добровольческой армией и казаками. Успех будет скорый — донские станичники с яростью кинутся освобождать свой край, а дальше на севере полыхает Тамбовское восстание, где белых примут как избавителей. Да с запада от Дона, в Северной Таври, махновновское повстанчество набирает серьезную силу, и большевики сцепились с ней мертвой хваткой. А белые ударят в эту кашу через Крымские перешейки, да с востока зайдут — помирят свинцом зеленых и красных!

— Какой чудесный план…

Фомин тихо прошептал и в раздражении ударил ладонью по столу. Немец опять до крови потянулся, все никак ею не налакается. Чем мешал этот краснобай Болдырев? У начальника Генштаба под рукою и батальона нет, да и пресечь заговор не в его компетенции. Продырявить, чтоб в больнице полежал месячишко, да и ладно.

Вот генерал Пепеляев другое дело — он с братом, что нынче возглавляет Сибирское правительство, — реальная и осязаемая угроза. Те оба ярые «областники», и четыре запасных батальона с пушками под рукою в военном городке за Иркутом.

Опасны? Вне всякого сомнения! Вот кого ликвидировать нужно было в первую очередь. Но до старшего братца не доберешься, его в «Гранд-отеле» с министрами хорошо охраняют.

Младшему Анатолию откровенно повезло — снайпер попал в голову, стрелок отменный. Но за секунду до выстрела генерал повернулся, и пуля пробила обе щеки.

Второй выстрел делать егерь не стал — генерала буквально прикрыли своими телами офицеры. Одна польза — теперь приказы Пепеляев сможет отдавать только в письменном виде.

И тут он сам виноват — нужно было до конца идти, а не давать благие пожелания не проливать лишней крови. Впервые Фомин стал ощущать, что в руках Мики и гауптмана он стал игрушкой, каким-то инструментом в решении непонятных порой дел. Нет, цель для него была понятна, но вот пути ее достижения слишком извилисты.

Подставить Вологодского и Арчегова в Москве?! Да, несомненно — мешать серьезно начал этот слишком энергичный, но в прошлом, вернее, в будущем, советский офицер. Посмотрел, как СССР там развалился на составные части, так и здесь принялся свершать то же самое. Но то Союз, а здесь Российская империя!

Убрать генералов Болдырева, Пепеляева и Оглоблина? Настоятельно необходимо! Но именно отстранить, не убивать же своих вот так запросто, будто пуговицу оторвать?! И так людей мало, тех, кто способен и сам с красными драться, и за собой солдат повести.

И что вышло — в правительстве если поняли, то осознали, что происходит нечто нехорошее, и сразу засуетились. Атаман Оглоблин у своих казаков, его не достать. Адмирал Смирнов пропал было, но полчаса назад телеграмма пришла от каперанга Фомина, что он на Байкале, поднял по тревоге флотилию и к полудню на Иркутск пойдет. Пусть идет — власть уже переменится, а чересчур ретивого моряка в отставку отправить можно.

Нет, вроде все по плану идет, зря он побеспокоился и приказал выступать на час раньше срока. Хорошо, что не скомкали — через несколько минут стрелки выступят к понтону, а со Знаменского предместья пойдут лейб-егеря. Пепеляев обращение подпишет, куда ему деваться, а Вологодского с Арчеговым в отставку, если те из Москвы чудом выберутся.