Попаданец на гражданской. Гепталогия (СИ)

Новую кандидатуру Вологодский утвердил — бывший Приморский губернатор Гондатти, человек пожилой, если не старый, все еще энергичный, с авторитетом и положением. Именно такой мог поставить на место правых, а также заставить состоятельных сибиряков отдать часть своих богатств. При помощи иезуитских методов, в добровольнопринудительном порядке, как говорили в советское время. Но тут большую роль должно было сыграть военное ведомство…

— Смотрите, Виктор Николаевич, — Арчегов поднялся с дивана и вышел из купе, встав у окна. Показал рукою на два эшелона с углем, что стояли на соседних путях. Наваленное с горкой «черное золото» матово блестело, словно предчувствуя, что вскоре отправится в паровозные топки или котлы электростанций. — Каждый день отсюда отправляют уголь. Много, добыча составляет три четверти довоенной. Успеваем только эшелоны «углярок» подбрасывать. Рост добычи идет не только здесь, везде. Почти на всех шахтах, в том числе и в Приморье. Признаюсь честно, я не ожидал такого, не надеялся. А почему так произошло?

Вопрос упал в пустоту — его собеседник только хмурил брови и молчал, как партизан на допросе. Да оно понятно, кому будет радостно, когда носом тыкают в собственные ошибки.

— Да, мы выделили большие кредиты на шахты. Но контроль остался за государством, а если промышленник не будет выполнять наложенные на него обязательства, то потеряет все. Вот так патриотизм и пробуждают! Пинком добрым! И ничего, быстро сообразили, что лучше получать мало, но постоянно, чем надеяться урвать сразу и много. Но потом на отсидку отправиться или к «стенке» встать. Халявы им больше не будет, закончилась она для них. Ведь они «катьками» в кабаках раньше расшвыривались, а своих работных в черном теле держали. И сейчас, чуть отлегло, снова за старое принялись! Давить их надо без жалости, они враги хуже большевиков, а вы с ними либеральничаете! Как клопов давить нужно!

Генерал гневно стукнул кулаком по поручню, отошел от окна и жестом предложил Пепеляеву вернуться в купе. Собеседники уселись на удобные диваны — сам Константин до сих пор не мог привыкнуть к комфорту первоклассных императорских вагонов, куда там советским СВ, в которых он пару раз проехался в то еще время.

— Да, уголек хорошо рубят, но кто?! Наших мало, большинство составляют корейцы и китайцы, причем от последних нужно начинать избавляться. И чем их будет меньше здесь, тем лучше для будущего государства.

— Это почему же, Константин Иванович, позвольте осведомиться?

«Будто ты не знаешь?! Зачем мне-то ваньку валять?! Эх, Виктор Николаевич, гнать вас поганой метлой давно нужно, только Вологодский до последнего момента в „паритет“ свой с вами играл». — Мысли были злые, но генерал ответил с любезностью в голосе. В Пепеляеве он сам нуждался для большой игры в Москве с Троцким, хоть и в совсем ином качестве, а потому приходилось быть сейчас крайне обходительным.

— Китайцам мы платим золотом, и оно уходит за Амур. Корейцы же бегут с родины, селятся здесь навсегда. Потому им нужно наше подданство, и за него они вкалывают на шахтах три года или два года честно тянут лямку в Маньчжурских батальонах. Кстати, хорошие солдаты, и жалованье у них намного меньше, чем у тех же китайцев. Что в армии, что на шахте. Правда, головной боли для Петра Васильевича добавилось.

Пепеляев пожал плечами — корейская проблема и его ведомству крепко трепала нервы. На одном Дальнем Востоке проживало свыше полусотни тысяч бывших жителей Страны утренней свежести, сбежавших от японских оккупантов. Почти десятая часть населения Приморья. И все эти годы с ними не знали, что и делать — ни при царе, ни при Колчаке.

Сейчас выход нашли — нуждаясь в дармовой рабочей силе и солдатах, корейцам дали отличную возможность быстро заполучить сибирское подданство. Но тут японцы, мать их за ногу, встали во вторую позицию и потребовали у Сибирского правительства выселения всех беглецов обратно в Корею.

Положение хуже губернаторского — ссориться со Страной восходящего солнца было чревато определенными последствиями. Хорошо, что выход нашелся — Сибирь велика, на одном Приморье свет клином не сошелся…

— Тронулись, Константин Иванович!

Вагон дернулся, мимо окна стало медленно проплывать здание вокзала. Затем последовали стены пакгаузов, сложенные из красного кирпича. Арчегов надавил на кнопку звонка. Не прошло и пятнадцати секунд, как в дверях появился ординарец.

— Принесите, пожалуйста, чая. И дорога долгая, и разговоры такие же будут. Вы согласны со мною, Виктор Николаевич?

Никольск-Уссурийский

Генерал-майор Григорий Михайлович Семенов жадно вдыхал влажный теплый воздух, отличный от сухости родного Забайкалья. Он снова вернулся к первому месту военной службы, которую начал почти десять лет назад в 1-м Нерчинском казачьем полку Уссурийской конной бригады.

Тогда молодой хорунжий служил младшим офицером вместе с бароном Унгерном в сотне, которой командовал есаул Оглоблин, нынешний атаман Иркутского казачьего войска.