Попаданец на максималках - 1 (СИ)

— О! — только и могла изумиться подарку дочь кухарки.

— Носи его и вспоминай обо мне, — улыбнулся я. — Когда ты подрастёшь, то у тебя может быть много колец, даже золотых, но первое из них подарил тебе я.

Вышло напыщенно, наверное. Ничего. Нас всё равно никто не слышит.

Фёкла взяла кольцо и сразу его примерила.

— Я не смогу его носить всегда. Поварята увидят и отнимут когда-нибудь.

— Носи, когда не работаешь на кухне, — не подумав ответил я.

Когда эта девочка не работает на кухне? Да она почти всё время там проводит. Нет, не получилось у меня начать важный разговор с твоим дедом. Слишком он помешан на древности своего рода, чистоте крови, чтобы только лишь предположить, что дочь кухарки может носить его фамилию... Может его сын, когда настанет время принять титул, окажется более сговорчивым. Он уже не молодой, и если не убьют на войне, то... Ладно, поживём — увидим.

Следующий подарок я, чуть краснее, вручил Марфе. Женщина тоже вспыхнула, но взяла. Посмотрела на цепочку и серёжки, улыбнулась, и потянулась было поцеловать, но осеклась, присела в поклоне и быстро ушла. Ну и хорошо, мне и самому неудобно. Вроде как воспользовался положением, а ей пришлось согласиться.

Последними подарки получили лейб-гвардейцы. Я прошёлся перед строем, поздравил с окончанием непростого года, и пожелал достойной службы в грядущем. Немногочисленным офицерам вручил по золотому кольцу с моей монограммой. Сержантам и рядовым — серебряные. Юнги получили медные, конечно. Всё, раздача слонов закончилась, ещё раз я поблагодарил за службу. Теперь можно идти во дворец, раз дел никаких больше нет.

— Довольны? — матушка смотрела на меня изучающим взглядом. — Доставили детишкам радости?

— Вполне! — кратко ответил я, подозревая, что разговор всё равно пойдёт по намеченному императрицей плану.

— Взрослеете, сын. Вот и нам даже подарок прислали. Первый раз за многие годы, между прочим. Если бы не дети лакеев, то, возможно, и ещё лет десять пришлось бы ждать.

Я почувствовал, как краска заливает моё лицо. Действительно, Елене Седьмой я ничего не дарил. Нюрке дарил, Нике дарил, даже Насте, а вот матери — пусть и приёмной, она же не знает, — нет.

— Простите, маман, — опустил я очи долу. — Сам не знаю, как это получилось.

— Не знаете, почему подарили?

Теперь моё лицо точно зарделось.

— Молчите? Значит, не всё потеряно... наверное, — голос матери смягчился. — Не тушуйтесь, сын, это не ваша вина.

Я удивлённо поднял глаза. Императрица подошла к окну и заговорила:

— Вы годами жили в четырёх стенах и общались с нами, родителями, в лучшем случае раза три или четыре в месяц. Конечно, на это имелись весомые причины. Ваш младший брат был очень болезненным ребёнком, и нам приходилось уделять ему намного больше времени. Вы же всегда были молчуном, и когда мы или ваш отец приходили, то даже не знали что рассказать, поскольку вы всё время строили башни из кубиков, и создавали впечатление, что окружающий мир не существует.

Женщина тяжело вздохнула и так же неспешно продолжила:

— Лишь годам к семи или восьми вы стали выходить из своей залы на час или два. Да и то, если мы обещали показать что-то интересное на лугу перед дворцом. Вы даже своего младшего брата воспринимали как постороннего мальчика, и лишь в последние год его жизни немного подружились... Нет, это слишком сильное слово для описания вашего общения. Скорее, стали приятелями. Жаль, что ненадолго.

Елена Седьмая потянулась за платком и промокнула выступившую слезу.

— Мы снова упрятали вас и наняли учителей, чтобы вы могли развиваться. Вы немного понимали арифметику, историю и географию; совершенно отказывались заниматься чистописанием; могли сносно говорить на арелатском и германском. Вы даже неплохо музицировали.

На моей спине зашевелились волосы, поскольку я стал догадываться, к чему был затеян весь этот разговор.

— Мы почти никогда не были близки, и сложно припомнить, когда вы обращались как-то иначе, чем Ваше Величие, поскольку именно эти слова постоянно произносили окружающие вас люди. Потом вы заболели и умерли, а на следующий день как ни в чём не бывало приходите с фрейлиной Анной чуть ли не в обнимку. Ваша речь и поступки изменились. То, что вы любили раньше, было забыто. Вы ни разу не сыграли ни на каком музыкальном инструменте. Месяц проходил за месяцем, а вы продолжали удивлять своей разумностью всё больше и больше. Так не бывает. Вам просто неоткуда было получить все эти знания.

Я стал лихорадочно вспоминать о любимых музыкальных инструментах, но ничего в голову не успело прийти, поскольку раздался главный вопрос:

— Что вы можете сказать обо всём этом?

Глава 42

Я стоял столбом, не зная, что ответить императрице. Сознаться? «Перед Вашим Величием стоит лишь тело сына, в которого вселилась душа человека из альтернативного мира!» И что дальше? Как пить дать, запрёт меня в четырёх стенах, и охрану приставит, дабы не смущал подданных своими речами. Да уж, мало мне не покажется.