Попаданец на максималках - 1 (СИ)

Всё-таки не зря женщинам нравятся профессиональные военные. Даже в гражданской одежде многие из них выгодно выделяются на общем фоне. Вот и упомянутой служанке показалось, что высокий и статный мужчина, с которым она на днях познакомилась, — лучшее, что у неё было. К тому же он обходителен, поскольку не норовит ущипнуть за задницу или прижать в тёмному углу. Да ещё щедр. Вон столько ей таких сластей понапокупал, сколько она лишь в витринах видела. С таким можно пройтись по улице, чтобы служанки других господ видели и завидовали. Ну как такому откажешь? Вдруг, ещё и жениться не откажется.

Вот и условились, что она ночью откроет дверь и впустит своего ухажёра до почти самого утра. А там... девичье сердце забилось быстрее... можно бросить неблагодарную работу и жить с милым да богатым. Милый постучался условленным способом, и служанка, не помня себя от предвкушений сладкой ночи, подняла засов. Вот он, красавец. Ой! А почему он не один? Кто все эти люди? Почему ей затыкают рот и связывают?!..

Как и предполагалось, захват дома прошёл почти по плану. К сожалению, некоторые слуги ещё не легли спать, или просто поднялись из-за известных физиологических причин и услышали подозрительные звуки. Хорошо, что граф дрых так, что его ещё будить понадобилось. Если бы не жена, попытавшаяся закричать, то точно пришлось расталкивать. Через четверть часа после входа в дом, все были связаны и взяты под охрану. Началась рутина, — допросы.

Граф Кречетников не служил ни в гвардии, ни в армии. Он небезосновательно полагал, что добьётся большего путём плетения интриг. Да и риск в данном случае меньше, чем на поле брани. Когда к нему пришли таинственные посетители и, назвав известные в Империи имена, предложили участие в заговоре, то граф недолго сомневался. Даже если всё будет раскрыто, что вряд ли, то его роль не такая уж и значительная. Можно будет поплакаться или дать самое честное дворянское слово, что больше никогда-никогда не будет... В это поверить ему было легко, как ребёнку, которого родители застали за тайным поеданием конфет, а он им в ответ: «Простите! Я больше никогда не буду!» Что тут сказать дитяти, искренне считающему, что он говорит правду? И родители делают вид, что верят.

Я не его родитель, поэтому не верил, что и демонстрировал. Вначале, как и большинство людей, граф всё отрицал, и пришлось рассказать ему о некоторых фактах. Кречетников стал возмущаться и стращать своими могущественными связями. Потом он догадался, что его не боятся, и решил откупиться. Пусть берут, что хотят: деньги, драгоценности... даже жену. Когда незваные ночные гости ответили, что им ничего не надо, то он впал в отчаяние. Как же так?! Неужели это конец и его повезут к судье?

Нет, такой лёгкой участи никто ему и не обещал. Много чести для заговорщика! Это декабристов судили, показательно миловали всех, кого было возможно, и наказали лишь немногих, наиболее замаравшихся и упрямых. Да, некоторых повесили, но их было несоизмеримо меньше, чем тех, кого эти бунтовщики сами хотели поубивать.

Граф Кречетников вдруг отчётливо осознал, что не переживёт эту ночь, в которую так сладко уснул под боком жены. Наступившая депрессия указала лишь один путь, — увести за собой в могилу как можно больше соучастников, тех, кто его заманил. Тех, кого он знал, и тех, кого лишь подозревал в заговоре, поскольку не был ключевой фигурой, и до важных секретов не допущен. Поскольку из присутствующих самым грамотным был я, то и протокол допроса тоже пришлось вести мне. Ерунда, это несложно. Не стыдно записывать признания своего врага. Стыдно не мстить. Зевс не поймёт, и Гера не одобрит.

Поскольку граф — мой личный враг, то и приказывать лейб-гвардейцам его порешить, я не посчитал правильным. Прирезал сам. Вот что делать с остальными, — я знал, но рука не поднималась. Поэтому предложил всем присутствующим простой выход, — почти безболезненный яд моментального действия. Они завыли, поскольку кляпы торчали из их ртов. Кто-то мотал головой и отказывался, другие соглашались, глядя на труп своего господина, боясь боли и крови. Пара самых малодушных или самых ушлых слуг предложила в обмен на свои никчёмные жизни показать тайники графа. Я согласился. Искать самим было бы непростительно долго, да и зачем от денег отказываться? Вот только обещания я своего и не собирался исполнять, поскольку это для меня уже плохо бы закончилось.

Графиня яд принимать не хотела, и мне было её почти жаль. Знала ли она об интригах своего мужа или нет, — это не имело никакого значения. Она пыталась умолять, рассказывала, что её за графа родители отдали силой, и никогда она супруга не любила... Много чего собиралась женщина поведать, но время поджимало.