Попаданец Павлик Морозов I

Полночный прохожий заметит:
В деревне, уснувшей давно,
Опять у Морозовой светит
Пятном золотистым окно.

То Павлик читает. Ни разу
За вечер он с лавки не встал, —
И горьковский Павел Власов
Товарищем Павлику стал.

С горячей, бесстрашной верой
В народ, в правоту свою
Вошёл он в мечты пионера
В далёком таёжном краю…

«Павлик Морозов» (поэма), Щипачёв Степан.

Сегодня проводил маму с братишкой. С удивлением осознал, что она меня по-настоящему любит. Казалось бы, полуживотное, отупевшая и неграмотная бабка, а надо же — любит сына старшего, переживает, слезами рубаху оросила, когда в дом зашли. На улице — стеснялась, такая вот деликатность деревенского человека, не привыкшего к открытости и многолюдью горожан.

А братишка какими глазами смотрел и все норовил тоже обнять, прижаться. А когда пошли погулять (мама отказалась), то все время за руку норовил держаться.

Вечером помянули Феденьку. Наверное тело тоже оказывает некое влияние на сознание, мне после рюмки самогона (Татьяна привезла с собой картофельный) захотелось, чтоб она погладила меня по голове. И она погладила!

С интересом я слушал и рассказы о том, как они устроились, какой дом с подворьем выделил им председатель по приказу Крупской, как хороша их новая корова — Пеструшка, сколько они закупили кур и гусе.

— Представляешь, — добавлял к рассказу мамы Алексей, — там рядом речка и озеро, все гусей держат или уток, им так хорошо…

Но не будем расслабляться, проводил… и хорошо! Баба с возу. Стыдно, старый ты циник — ишь, по головке его погладили! Тем более, что они тупо закорочены на религии. Вместо того, чтоб похвалить ребенка, который успешно готовится к поступлению в Московский Университет (от сохи за кафедру), посоветовали чаще молиться:

— Вон Боженька, как о тебе позаботился, в такой красивой хате живешь, пусть и без огорода. Ты молись, сынок, почаще. И икону повесь вон туда, вместо этого поганого зеркала. Не зеркало, а сплошной блуд (это про раму из витой бронзы с прекрасной финифтью на эмалевых вставках: ангелочки и полуодетые Музы…). Я вот тебе привезу нашу старую икону, ты повесь, сынок, повесь!

Мы едим уже!

— Что едите?

— К вам едим!

— К себе ешьте!

Вот с такими противоречивыми мыслями я и вернулся к себе, но визит очередного порученца вырвал меня из сантиментов. Оказывается, меня на сей раз вызывал пред свои рысьи очи сам (Сам!), тьфу, Сталин.

Ну что, ведь не откажешься. Пошел.

Сперва к Крупской зашел…

— Ты, Павлик, уж не болтай там чего лишнего, Иосиф суров, но ты ему понравился. В первый раз, говорит, меня дяденькой Сталиным назвали. Пошел, что ж.

Квартиру диктатора мне никто демонстрировать не стал, а подвели ко мне мелкую соплячку и этот ребенок сообщил:

— Теперь ты со мной будешь играть. А я уже в школе учусь.

Приведшая девочку дама сказала:

— Я её няня Александра Андреевна. Иосиф Виссарионович просил тебя погулять с его дочкой, сказал, что ты парень разбитной и сможешь ребенка защитить, если что.

«Если что?» — хотел я спросить, но удержался, увидев как за нами собираются наблюдать двое стрелков в серых тулупчиках.

Пришлось выгуливать девочку, хотя у меня и своих дел выше крыши. Гуляли в кремлевском дворике. Научил ее катать шары из снега (он тут серый от сажи, вся Москва на печном отоплении, да и котельные на угле дымят отчаянно) Научил её скатывать снежные шары, так что после нашего ухода остались во дворе трое грустных и кособоких снеговика.

Так-то я понимаю, что ребенок недавно перенес смерть матери, что её одиноко и тоскливо в этой пустой квартире, пропахшей табаком семейного деспота. Но я не для того вторую жизнь живу, чтоб со сталинскими детишками возиться, сопли им вытирать…

Тут Светланка шмыгнула носом и я испачкал свой платок, заставив ее как следует высморкаться и насухо вытерев ей носик.

Дома меня пригласили в кабинет «Хозяина».

— Ты, бичо, — сказал Сталин с сильным акцентом глухим голосом курильщика, — не обижайся, что от дел отрываю. Но с кем еще Светланке погулять. А ты я слышал парень надежный, контриков стреляешь, как кошек…

Он задумался, а я подумал, что не зря наши психологи предполагали, что в детстве Иосиф мучил кошек. Очень уж выразительно он помолчал, будто вспомнил нечто приятное.

— Ну так вот, — продолжил он, — мы — партия о тебе позаботимся, вырастим надежного ленинца. Если нужно что — скажи Крупской, поможем. Да.

Следующим делом я полагал визит к Леониду Давыдовичу, но Вуль с самого порога ошарашил строгим приказом больше его по пустякам не тревожить.

— Ты что же думаешь, — сказал он, — что я — начальник должен с тобой лично заниматься, даже если тебя там и Крупская поддержала. Нет, я Надежду Константиновну, конечно, уважаю, но у меня свое руководство есть и мне тут героические пионеры не нужны.