«Попаданец» специального назначения. Наш человек в НКВД

М-да. Помнится, как радостно рассказывали анекдоты про чукчей, а ведь интересный, самобытный, талантливый народ! Да и вояки еще те! С огромным удивлением узнал, что во время экспансии России на восток чукчи были единственными, кто постоянно давал «дюлей» казакам, осваивавшим те места. А потом, то ли им надоело, то ли еще какая-то причина была. Но воевать они перестали. А приятель, служивший на Чукотке погранцом, рассказывал (может, и сочинял), что чукчам за пойманных нарушителей, которые пытались перейти в Штаты по льду Берингова пролива, давали семидесятикилограммовые мешки муки. И они, чукчи, называли таких нарушителей – «куль мука». Так вот, нажимая клавиши на ноуте и проговаривая по несколько раз свои действия и ожидаемый результат, я и чувствовал себя сборным персонажем из старого анекдота. Так что впервые я с радостью направился к «мозговедам», до того меня достали операторы и «капитан-надсмотрщик», не отходящий от меня ни на минуту. Максимова в этот день я так больше не увидел. Как и в последующую неделю. Она вся была до жути похожа на этот первый день. Отличались только вопросы, на которые я отвечал, и действия с ноутбуком. А пятнадцатого июня, на совещании, меня обрадовали.

– Все, Андрей! Основная часть твоей работы завершена, – Мартынов просто сиял, а Меркулов, наблюдавший за нами, не отставал от командира. – Завтра вылетаем в Москву. Все, зависящее от нас, сделано. Дальше будут работать другие люди.

Я смотрел на Мартынова и Меркулова и не мог понять. Чему радуются? Тому, что такую интересную работу передают другим людям? Мне бы обидно стало. Хотя почему стало? Мне и сейчас обидно! Это ж интересно! А они… Пока я размышлял, подключился Меркулов.

– Рад первым сообщить, что вклад майора государственной безопасности Стасова в повышение обороноспособности Союза ССР высоко оценен партией, правительством и лично товарищем Сталиным. Поздравляю вас с награждением орденом Красной Звезды!

– Служу трудовому народу! – Несмотря на введение погон и новых званий, здесь решили не менять многих вещей. Все мы, принесшие присягу, продолжали служить в первую очередь своему Народу. А уж потом Стране. Как мне кажется, это было правильным, более правильным, чем служить Союзу, или защищать «конституционный строй». Было приятно услышать о награждении уже второй «Звездой», но оно мне показалось… Не совсем правильным, что ли? Дали только за то, что я оттуда? Ну начальству виднее, а мне, мне все равно приятно!

Интерлюдия. Ближайшее Подмосковье. Частный пансионат, 23 июля 2011 г.

Бабах!!! Распахнувшаяся дверь с треском врезалась в стену, и в кабинет главврача буквально залетел Андрей Петрович в распахнутом генеральском мундире и со сбитым набок галстуком.

– Как он?!!

– Как и доложили вам – пришел в себя! – молодой доктор вскочил из-за стола. – Я сразу позвонил вам!

– Так… – генерал почти упал в кресло для посетителей и повернулся к дверям, где стоял верный «капитан Дима». – Скворцова ко мне! А вы, доктор, погуляйте немного.

Через пару минут в кабинет вошли двое. Скворцов и Дима.

– Вот что, капитаны… Хотите дожить до генеральских погон? Хотите… Значит, так. Дима. Твоя задача, перед тем, как я войду в палату нашего гостя, отключишь аппаратуру слежения. Всю! Понял? Включишь по моему звонку! Не раньше! И уберешь все следы внепланового отключения. Не мне тебя учить этому. А ты, Сергей, – он внимательно посмотрел на Скворцова. – Идешь со мной. Потом расскажешь о своих впечатлениях. И… прикроешь, если что…

Глава 8

В этот раз долетели в Москву без приключений, в смысле – не тошнило меня. Организм, посмотрев на то, с кем лететь буду, решил не позориться. Этот полет вообще бы походил на заброску к партизанам необходимого груза, даже истребительное сопровождение было, только вот состав пассажиров: Меркулов, Мартынов, хмурый, замкнувшийся в себе Судоплатов и еще пятерка офицеров, включая меня. Еще в Свердловске, увидев на аэродроме Судоплатова, я было обрадовался. Подошел поздороваться и… Хмурый взгляд, глухое «приветствую». Сразу после этого Павел Анатольевич отвернулся и стал наблюдать за «интереснейшим» процессом – погрузкой самолета. Честно говоря, задело меня такое отношение. Пожав плечами, я отошел в сторонку, собрался закурить, и меня подозвал Мартынов.

– Андрей. Не лезь пока к Паше. Хреново ему сейчас. Он ведь считает, что задание не выполнил. Людей потерял, сам подставился… Принято решение применить к Судоплатову «меры нетрадиционного воспитательного воздействия», – Андрей Николаевич усмехнулся. – Пусть попереживает. Недооценил он возможных противников. Ведь если бы не этот непонятный взрыв, нам бы хрен чего досталось! Лаврентий Павлович запретил его успокаивать, сказал: сам мозги на место поставлю. Лично.

Покосившись на Судоплатова, я мысленно передернулся. Да-а-а. Хреново же сейчас мужику. Ой как хреново! Воспитатели, мля! Так ведь и шизануться можно!