Попаданец в Дракона 4 (СИ)

— Это… приемлемо… — с трудом выдавила великий дух жизни, смотря за тем, как порождение магии жизни Аргалора делает свои первые неловкие шаги. — Но всё равно, как же это убого!

— Убого, не убого, главное, работает! — самодовольно высказал дракон, рассматривая небольшого зверя, отдаленно напоминающего лысого чихуахуа.

Думов не собирался говорить, что изначально он планировал создать сильного и опасного пса, но итогом всех его стараний стала эта маленькая и хилая собачка.

Тем не менее прогресс уже был на лицо. Получившийся конструкт пока ещё был жив и не превратился в вонючую слизь или кислоту, как это происходило с большей частью творений Аргалора.

За прошедшие практически сто лет своего общего существования Лев большую часть жизни потратил на улучшение и тренировку своей магии. Именно поэтому, когда Думов взялся за освоение в некотором роде третьего духа, то он считал, что особых проблем не будет, хоть это и был отнюдь не обычный дух.

Вот только дракон глубоко ошибался. Его успехи в магии огня, как оказалось, заключались в его родословной. Огненная суть дракона делала из Аргалора великолепного пироманта, способного с легкостью делать с пламенем такие вещи, о которых гуманоидные повелители огня могли лишь только мечтать.

Были у Льва успехи и с Зарой, духом зарослей. Но здесь тоже имелся свой смысл. Хоть Зара и относилась к подвиду жизни, но она в том числе имела связь с другим аспектом, а именно аспектом злобы. Учитывая, что даже самый большой драконофил, не назвал бы последних добродушными существами, то всё встает на свои места.

Именно поэтому, когда Лев столкнулся со стихией, с которой его суть не имела никакой связи, то он сразу почувствовал, каково это учиться, как обычный смертный, а может, даже чуточку ниже.

Горящий внутри Аргалора огонь всеми своими фибрами не терпел вкрадчивую энергию жизни. Если огонь любил яркость, быстроту и живость, то жизнь наоборот предпочитала последовательность, неспешность и основательность.

Будь Эви каким-нибудь обычным духом, то Думов мог бы и плюнуть, посчитав бессмысленным тратить такое количество сил на направление, в котором он был столь бездарен.

Однако его останавливали две вещи. Первая, его гордость. Если уж красный дракон за что-то взялся, то он был решительно настроен довести это до конца. Второй же вещью являлась полезность магии жизни в его будущих планах. Ведь хоть Аргалор уже представлял нешуточную опасность, но он всё ещё состоял из плоти и крови. Да, его чешуя с каждым годом становилась всё прочнее и прочнее, но этого было недостаточно против тех же магически начинённых стрел и болтов. Именно поэтому Льву очень требовался способ быстрого и безболезненного лечения.

И если первые годы успехи были откровенно паршивыми, но постепенно магия жизни начала ему поддаваться, всё послушнее реагируя на его команды. Возможно, причиной было постепенно улучшающиеся отношения между Эви и Аргалором.

Высокомерный великий дух жизни долгие годы лишь проклинал и оскорблял своего пленителя, отказываясь идти на контакт. Однако развлечений в полностью экранированном от внешнего мира каменном складе было немного, а единственным хоть чем-то новым оказался сам дракон.

Глядя на грубые и бессмысленные попытки Аргалора подчинить своей воле её стихию, Эви чувствовала лишь отвращение. Именно поэтому она сделала всё, чтобы немного выправить навыки своего тюремщика, дабы его действия не вызывали у неё метафорическую рвоту.

Но годы шли, и волей-неволей, но дух не могла не признать, что упрямство дракона в желании овладеть стихией, что составляла всю суть её жизни, не могло её не привлекать.

Да, стихия жизни всё ещё была для него одним из самых нелогичных выборов, но даже так он всё равно продолжал вникать в неё. И это буквальному воплощению данной стихии пришлось по душе.

Конечно, воспринимающая время совсем иначе Эви, могла бы сидеть в этом подвале и дальше. В конце концов, сотня другая лет для духа, чья продолжительность жизни насчитывала тысячи лет — это лишь досадная оплошность. Однако одно дело терпеть неприятности, сражаясь с истинным врагом, и совсем другое противостоять тому, кто, в целом, не так уж и плох.

Кроме того, от великого духа жизни не ускользнул тот простой факт, что её тюремщик не простой человеческий шаман, чей срок жизни исчислялся в самом лучшем случае несколькими сотнями лет. О нет, её пленитель был драконом, который мог случайно забыть о ней на тысячелетия, и вот это уже было опасно.

Так, потихоньку два невероятно высокомерных и гордых существа и общались, потихоньку изучая друг друга и наводя мосты.

Иронично, но у них даже появилось несколько общих тем, которые они с радостью готовы были обсудить.

— И у него там дела? — жадно спросила Эви, от нетерпения подавая даже больше магии жизни, чтобы медитирующему дракону было легче собрать всю эту энергию. — Уверена, этот дурак страдает не меньше моего!