Попаданец в группу Дятлова. Сборник рассказов

– Я поднимусь, заберу мальчика и с ним спущусь к вам. Вы ждите на остановке тролета.

– Замечательно, комиссар.

Мразь.

– Здравстуйте, мистер Глебов. Здравствуйте, мистер Николев. Я за Андреем.

– Да, разумеется. Он собран.

Мистер Глебов, мистер Николев… Пидары вонючие. Почему у детей, подлежащих лицензированию, родители – гомосеки? Хрен его знает.

– Андрей, пойдешь с этим дяденькой.

– Хорошо, папа.

– Будь умницей.

– Хорошо, папа.

Пустой тролет подплыл к остановке. Двери бесшумно раскрылись. Мальчик лет двенадцати, белокурый и жизнерадостный, взбежал по ступенькам. Следом вошел сутулый мужчина в толстых очках. Двери закрылись и тролет поплыл в сторону Октябрьского поля.

Работники Отдела Лицензий Сергей Годунов и Николай Костанжогло прибыли в сквер рано утром. Труп мальчика лежал под кустом сирени. Разрезанная чем-то острым заляпанная кровью одежда валялась неподалеку. Живот ребенка был косо вспорот, на шее – кривой глубокий надрез.

Упаковав труп в целлофан, Годунов и Костанжогло понесли его к грузолету.

Уже в крематории, глядя на сгорающий в печи труп, – плавились пластиковые волосы, пузырилась резиновая кожа, кое-где уже обнажился титановый каркас, – Костанжогло вдруг произнес:

– Неужели, раньше они делали это с настоящими детьми?

И тут же умолк под удивленным взглядом напарника.

Идет по палубе матрос

– Ребята, познакомьтесь.

Шесть мальчишеских лиц, разных до пестроты, обратились к замершему у дверей невысокому светловолосому подростку и вожатой в зеленой форме детского лагеря «Вифлеемская звездочка».

– Это Иван.

Мальчик хотел сделать шаг вперед, но не решился, краска залила его тонкую шею, лицо осталось бледным.

– Привет, Иван, – дружелюбно отозвался лежащий на высокой металлической кровати вихрастый паренек.

Другие мальчики нестройно протянули: «Приве-ет».

– Ну, знакомься, располагайся, – кивнула Ивану вожатая. – Вон твоя кровать и тумбочка.

Поправила сбившуюся на лоб светлую прядь, погрозила пальцем одному из мальчишек и скрылась за дверью.

Иван подошел к своей кровати, положил на нее сумку и стал доставать полотенце, зубную щетку, белье, плеер с наушниками, книжки, кеды. Шея его все еще оставалась красной.

– Иван, ты откуда?

Иван повернулся к спросившему, коренастому подростку со слегка оттопыренными ушами:

– Из Смоленской области. А ты?

– Я из НиНо, ну из Нижнего Новгорода. Меня Павел зовут.

Мальчики потеряли интерес к новичку и вернулись к прерванным делам: книжкам, шахматам, болтовне.

Иван разложил вещи в тумбочке и почувствовал себя неуютно: все ребята были чем-то заняты, играли, смеялись, а он сидел на кровати.

За окном колыхались зеленые ветви, пела какая-то пичужка.

Мальчики затеяли битву подушками: вопли, смех, летящие перья. Иван, завидуя, наблюдал, как они весело колошматят друг друга, но присоединиться к игре не решился. Устав от сражения, ребята, смеясь, разбрелись по кроватям, шумно дыша и переговариваясь.

На ветви за окном легла багряная тень. Вечер.

Электронные часы на стене высветили: 21. 00

– Отбо-оой! – зычный голос донесся из-за двери. И тут же в палате погас свет. Мальчики стали укладываться.

Иван снял шорты, укрылся пахнущим прачечной одеялом.

В комнате стало тихо. Тикали часы. Дышали ребята. В открытую форточку доносился треск цикад.

– Качай его!

Иван проснулся, осоловелый со сна. Кровать ходила ходуном. Вскрикнул, увидев темные фигуры, нависшие над ним.

– Вы чего?

– Куда? – кто-то со смехом вдавил его в постель. – Добро пожаловать в «Звездочку»!

Мальчики, гогоча, раскачивали кровать и выкрикивали.

– Идет по палубе матрос.

– А корабль-то тонет!

– И наш матрос уже в воде!

На лицо Ивану обрушилась подушка, кто-то надавил сверху. Мальчик задохнулся, задергался, но его крепко держали.

– И наш матрос уже в воде!

– Ребята, он не дышит!

Павел рыдал в гробовой тишине, сидя на своей кровати, всматриваясь в темноту, туда, где, вытянувшись во весь рост, лежал Иван.

– Что дела-аать?

– Нужно вожатую звать, – сказал кто-то из мальчиков.

Рыдания Павла стали громче.

– Сашка, – взмолился он. – Пойди, дотронься до него, может…

– Сам дотронься. Боюсь я.

Иван откинул подушку с лица, шумно задышал.

– Он живой, – крикнул ближайший мальчик.

– Живой!

– Живой.

Иван сел на кровати. Павел подскочил:

– Прости меня.

– Да нормально все, – Иван кашлянул и засмеялся. – Я притворился трупаком. Надо мной в другом лагере уже так прикалывались.

– Круто, чувак!

– Ну ты даешь, Ванька!

Ребята гудели, хлопали Ивана по плечам, а он блестел в темноте зубами, радуясь, что так быстро стал здесь своим.

– Прости меня.

– Да нормально.

Мальчики разбрелись по кроватям и быстро заснули. Иван заснул.

Павел долго ворочался, всхлипывал, шмыгал носом, но, наконец, сон сморил и его.

Трещали цикады. Шевелилась занавеска. Скреблась в стекло ветка клена.

Алешка

Темно и муторно на душе у Алешки. Он поссорился с братом и тот ушел, хлопнув дверью.

«Ничего, вернешься», – подумал Алешка и защелкнул щеколду за его спиной.