Попаданец в мире Морровинды

Я, наконец, разглядел, что стояло на принесённом подносе. Что-то вроде золотого (или золочёного) чайника с очень длинным узким носиком, стоящего на подставке, причём подставка оформлена в виде кастрюльки на трёх ножках, а в боковых стенках кастрюльки очень узкие вертикальные прорези, всё это украшено художественной резьбой. Большая чаща с тлеющими углями. И маленькая мисочка с непонятным белым крупнозернистым порошком, наподобие сахара. Гилли заговорщицки подмигнула мне, при помощи обнаружившейся тут же маленькой лопаточки бросила в чайник немножко порошка, открыв откидывающуюся на шарнире крышечку, потом приподняла чайник и насыпала в кастрюльку-подставку углей. Подула на угли, пока они не разгорелись, и поставила чайник на место. «Сейчас, сейчас!» — возбуждённо прошептала она. — «Подожди секундочку!» В чайнике что-то едва слышно заскворчало. Гилли распахнула и без того широко раскрытые глаза, обхватила губами кончик носика у чайника и с силой втянула в себя воздух из него. «Теперь ты!» — прошептала она, выпустив воздух через нос и поворачивая чайник носом ко мне. Что-то мне всё это напоминает… Я осторожно втянул в себя горячий воздух. Ничего. Медленно выдохнул через нос. В горле тут же появился сладковатый привкус, в носу запершило, но этим всё и ограничилось. Странно.

«Здесь жарко!» — пробормотала Гилли, расстёгивая верхние пуговки на своей кофточке и отбирая у меня чайник. Скворчание в чайнике всё усиливалось. Сделала ещё вдох и вернула посудину мне. Я тоже вдохнул. В самом деле, жарковато. Я распустил шнуровку на вороте. Хорошо ещё, куртку и прочую сбрую успел в прихожей сбросить. Гилли лениво потянулась и разлеглась на подушках. Странно, не замечал раньше, какие у неё длинные, чутко двигающиеся уши. И какие блестящие губы! Я сделал ещё вдох. По-прежнему никакого эффекта. Даже сладковатый привкус пропал.

Как будто просто горячим воздухом дышишь. Гилли томно улыбнулась, отбирая у меня чайник. Открыла крышечку, — оттуда потянуло белым дымком, — и сыпанула сразу две ложечки. Заскворчало так, как будто кто-то в комнате жарил что-то на сковородке. Из носика выползла и потянулась вдоль пола тоненькая дымная струйка. Босмерка жадно припала, ловя губами эту струйку, при этом прядь её волос соскользнула на лицо. Смешно. Я хихикнул. Гилли заливисто засмеялась и подала чайник мне. Я тоже рассмеялся. Вот, теперь сладковатый привкус вернулся, да и запах у дымка соответствующий. «Я хочу, что б горел огонь!» — воскликнула она и подскочила к камину, начав разжигать его. А я и не заметил, что в комнате есть камин. Мне и так было жарко, но я согласился, — пусть будет огонь. Беззвучной тёмной тенью в комнату прошла Анасси, помогла разжечь камин и снова ушла, как будто её и не было. Уф, ну и жара. Я стянул с себя рубашки, сразу обе: верхнюю и нижнюю. Гилли скользнула ко мне. «Ты такой красивый!» — Промурлыкала она, скользя кончиками пальцев по моей груди. «А это что?» — Спросила она, обнаружив шрамик под правой ключицей. Я не ответил. Мне было хорошо и не хотелось разговаривать. Хотелось смотреть на огонь в камине, он, казалось, тянул ко мне свои огненные руки, но ничуть не обжигал. «Смотри, что я умею!» — с этими словами девушка втянула дымок из чайника полной грудью, но не стала выдыхать через нос, а вместо этого приникла к моим губам и выпустила сладковатый дымок мне в рот. Я рассмеялся. «Хорошо! А я тоже так смогу!» — и тоже наполнил её рот дымом из чайника. Гилли засмеялась, захлопав в ладоши, потом вскочила, открыла чайник и высыпала туда остатки порошка, уже без всякой лопаточки. «А смотри, как я могу!» — воскликнул я, набрал в рот дыму, не пропуская его в лёгкие, а потом выдохнул через сложенные буквой «О» губы ровной мощной струей. Задумка удалась, — сформировалось шикарное дымное колечко. Гилли расхохоталась и захлопала в ладоши. Она попыталась повторить этот трюк, но у неё ничего не вышло. Но она не стала расстраиваться, а вместо этого она скользнула мне в объятья. Я непроизвольно прижал её к себе. Какая она мягкая на ощупь. Нулена была не такая. Я запустил пальцы в её длинные струящиеся волосы и вдохнул их запах.

Утром я проснулся в той же комнате, на кровати. Разметав волосы по моей груди, обвив руками шею и закинув ногу на бедро, посапывала Гиллиниель, оба мы были полностью обнажены. Странно, как я стянул рубашку, помню, а вот чтобы мы дальше раздевались? Я осторожно поднял голову и огляделся. Одежда, её и моя, была живописно раскидана по всей комнате, вперемешку с подушками, а вот давешнего чайника нигде не видно, да и подноса тоже. Камин не горит. Сквозь открытые ставни проникает солнечный свет, хотя вчера ставни совершенно точно были закрыты. Анасси похозяйничала? Гилли сладко потянулась и зевнула, не открывая глаз, и медленно, как кошка лапой, провела по моей груди кончиками длинных остро заточенных ноготков. Я осторожно попытался выбраться из-под неё, но сделать этого не получилось.

— О, Ридал! — Промурлыкала она, подняв голову и широко распахнув глаза, и хихикнула. — С добрым утром!