«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

— Да-а-а, — протянул Лаврентий Павлович, прервав долгое молчание. — Интересный человек, этот ваш Бушков. Было бы интересно пообщаться… Хорошо. Мы обдумаем и такой вариант развития событий, а пока идите, изучайте план ваших действий на ближайший как минимум месяц. И еще. От основной вашей работы в качестве аналитика вас никто не освобождает, товарищ старший лейтенант. Идите, товарищи, работайте.

Интерлюдия.25. 03.1942 г., дача И.В. Сталина

— …таким образом мы надеемся выявить возможную немецкую агентуру в Москве. Особенно ту, которая, возможно, есть в аппарате моего наркомата и некоторых других. В частности, в ГЛАВПУРе, там был зафиксирован интерес, проявляемый к Стасову.

— Хорошо. Я поддерживаю эту идею. Это все?

— Нет, товарищ Сталин. — Было видно, что Лаврентию Павловичу очень не хочется говорить, но он пересилил себя. — При разговоре со Стасовым всплыла интересная информация, которая имеет прямое отношение к вашей безопасности и безопасности остальных руководителей СССР. — И Берия рассказал о разговоре со Стасовым, о проведенных консультациях, о сделанных выводах и своих предложениях по изменениям в работе своего ведомства. Дослушав Берия, Сталин встал, раскурил трубку и задумчиво стал прохаживаться по кабинету, время от времени окутываясь облаками дыма. Наконец он остановился и повернулся:

— Значит, Лаврэнтий, ты предлагаешь создать специальные снайперские группы для ликвидации высокопоставленных врагов Советского государства? И на эту мысль тебя натолкнул Стасов. Я правильно все понял, Лаврэнтий? — Иосиф Виссарионович, прищурившись, смотрел сквозь клубы ароматного дыма на наркома НКВД. — Еще ты предлагаешь изменить схему охраны первых лиц нашей страны. Так?

— Да, товарищ Сталин. Именно так. После разговора со Стасовым я, подключив специалистов, проработал этот вопрос, в том числе и с Власиком. Выяснилось, что ныне существующая система безопасности не обеспечивает защиты от действий снайперов.

— Интэрэсно, интэрэсно. — Сталин отложил трубку и холодным тоном продолжил: — Почему ви и другие товарищи не подумали о такой возможности, а дожидались «помощи со стороны»?

Берия остро почувствовал, что от того, что и как он скажет, будет зависеть очень много, возможно, что сама его жизнь:

— Товарищ Сталин! Я признаю допущенные мной ошибки. Сработала сила стереотипов, так же обстоят дела и у наших противников, и у союзников. Но теперь у нас есть преимущество.

— Хорошо, Лаврэнтий, я верю тебе. Подготовь список особо важных «друзей» Советского Союза и учти — Гитлера убирать НЕЛЬЗЯ! Иди, Лаврэнтий, работай.

После ухода Берия Сталин подошел к окну и задумчиво проговорил, очень тихо, почти шепотом: «Не выпускаем ли мы джинна из бутылки?..»

Глава 30

Придя к Мартынову, получил кучу бумаг и принялся их изучать. Да. Предстоят веселые дни. Судя по списку мест, в которые мне предстоит ездить и ходить, Москву я узнаю получше. Ладно, все веселее, чем только бумажки перебирать. Сам постоянно стонал, что хочу реальным делом заниматься. Теперь займусь, в «штирлица» поиграю. Жаль, что эти бумаги нельзя домой брать — секретность, мать ее! А как бы хорошо было: лежишь рядом с Олеськой, учишь «легенду», благодать! Ан нет! Придется на месте все учить. Бляха муха, докатились! В столице сотрудник госбезопасности играет роль живца! Было бы смешно, если бы не было так грустно. Интересно, а кто у немцев занимается моей персоной? Абвер или ведомство Гиммлера?

— Александр Николаевич, разрешите вопрос? — Мартынов покосился на меня, как на «врага народа», и оторвался от своих бумаг:

— Ну? — У меня сложилось полное впечатление, будто он ожидает какой-то пакости с моей стороны. К чему бы это?

— Александр Николаевич, а кто именно мной интересуется — известно? Вернее, какое ведомство? Одно дело, если это люди адмирала Канариса, и совсем другое, если Гиммлера. Они же по-разному работают, или я не прав?

— Прав, прав, — Мартынов довольно заулыбался. — Надо же, ты думать начал не только о бумагах. Неужели Иванов тебе голову поправил? Нужно к нему и других отправлять! — Он рассмеялся, а потом продолжил: — Точной информации у нас нет, но, по деталям и косвенным данным, занимается ведомство рейхсфюрера. Для нас это бо-ольшой плюс! В отличие от людей Канариса, эти действуют более грубо и нагло, их проще выявлять. Но это не касается законспирированных агентов. Те работают не хуже абверовских, а иногда и лучше. Вот такие пироги, Андрей. Все понял?

— Да, Александр Николаевич, понял. — Я вздохнул. — Будем ждать в Москву эсэсовца с парашютом и «шмайссером» наперевес.

— Чего? Какого эсэсовца, какой, на хрен, парашют и автомат? — Мартынов ошалело уставился на меня. — Ты как себя чувствуешь, Андрей?

— Товарищ майор, я просто анекдот вспомнил про разведчика. Правда, нашего, но все-таки…

— А что за анекдот? Ну-ка, давай рассказывай! — Мартынов неподдельно заинтересовался. — Давай, давай! Не жмись!