Попаданец в себя, 1960 год (СИ)

Или я не понял, что она имела ввиду.

Но спустя время я приотстал от мамы и обратился к первой попавшейся могилке:

— Вы слышите меня? Але, я к вам обращаюсь!

— Ну чего тебе, оголец егозишь чего, — ответил прокуренный голос…

Глава 21

Открытие способностей общаться с давно умершими привело меня в шок. Привычная реакция на шок — бутылка коньяка «Арарат». Армянского, естественно. В этом времени народ знать не ведает про всякие там мартини или камю, а вот армянский коньяк тут одобряют. И стоит не дорого. Марочный — дороже, но все коньяки выдержаны по госту, никакой халтуры и тем более паленки. Так что взял марочный за семнадцать рублей, а вот лимон не достал. Даже на рынке. Ну нет лимонов в Сибире. Мандарины те завозят — под Новый год, по киллограмму в одни руки!

Поэтому на закузку я купил на рынке у армянина сладкий суджух (или шароц) — армянское название лакомства, известного в мире как чурчхела[48]. Особенностью его приготовления, влияющей на вкус, является использование смеси трех пряностей (корицы, гвоздики, кардамона), совершенно не применяемых в чурчхеле. Но главное отличие армянской версии деликатеса от грузинской вовсе не в пряностях, а в его оболочке, которая называется шпот. Оболочка шароца нежнее и мягче, чем шпот его грузинской «сестры».

Сьранно, что умершие не так давно — не проявляли охоты к общению. Как мне объснил древний бурят, на памятника датой смерти был 1885 год, первое время около могил нет духа умершего. Он появляется через несколько лет и не только у могил, но и у любого места, где их часто вспоминают. Как я для себя домыслил, это может быть альбом с фотографиями, урна с пеплом кремированного… Но это требовалось еще проверить. А пока в комнате «двое — я и Ленин, фотграфией на белой…», простите — я и коньяк. И блюдо сладкого суджуха.

Позвони мне по мобиле,
После смерти позвони,
Прибегу к могиле в мыле,
Вспомнить радостные дни…
Нет, неизвестна в этом времени мобила.
Позови меня из гроба,
После смерти позови…

Что-то не пишутся сегодня стихи, коньяк мешает. Зато есть желание петь имеется. Заодно проверю, насколько правы многочисленные авторы, оделившие своиз героев-попаданцев уметь здоровски петь и на гитарах бренчать. Причем поют не свои песни, а из своего времени ворованные. Зато сколько места эти похищенные строчки занимают. Я вот в «Ночном дозоре» Лукьяненко как-то посчитал, пятая часть оплаченного материала занята словами из чужих песен.