Попаданец в тело матери роя пожирателей вселенной. Том ll (СИ)

Две разведчицы соблазнились запахами и отправились на перекус, на окраину побоища. Туда до куда не доставал свет кострищ, и лишь тусклый отблеск серебристого месяца слабо освещал истерзанные насекомьи туши. Там они вкусили сырого холодного мяса, и их вкусовые рецепторы ощутили его, как блюдо состряпанное шеф-поваром пятизвездочного ресторана. Осы набили брюхо до отвала, и потом всё равно продолжили запихивать в себя пищу. Вплоть до состояния, пока жованный фарш, едва не лез из глотки наружу. Да, еды здесь было невероятно много и королеве безумно хотелось заполучить все эти питательные вещества собранные с огромной площади. Но к сожалению побоище находилось слишком далеко от тронного зала.

Гуманоиды у костров запевали песни, которые звучали задористо и мелодично. Этими мотивами воины явно развлекались, а не молились или грустили. А вот где было место только для грусти, это группа повозок нагруженная трупами боевых товарищей. Бойцы, впервые освободившиеся от приказов командиров, шли к телегам по одному, искали среди погибших знакомые лица и склонялись над ними в слезах и с молитвами.

Фёдор лицезрел это действо и внутри его разума возникали лёгкие проблески сочувствия. Странная эмоция, чуждая насекомому, но такая важная для людской половины.

«Я… Могу… Сочувствовать им… Смерть близкого человека, смерть друга, это грустно, это то, чего не хочется допустить…» — копошился в мыслях юноша, чье сознание тонуло в инстинктах безрассудного пожирателя. — «Но для меня не важны эти чужаки, их переживания, их страдания и интересы. Я не испытываю к ним любви… Скорее только долю уважения, за их силу. А вот мои дети, мои трудолюбивые головастики, мои крылатые сестрички, мои твёрдые бронероги, мои изворотливые попрыгунчики, мои хитрые малыши-глинотелы… Они моя кровь, плоть от плоти. Один взгляд на них вызывает во мне ласку и тепло. Мои детки хотят кушать, мои детки хотят кормить свою мамочку. Остальное не важно… Остальное не важно…»

Темень медленно скрывала мир от простых глаз и оставляла его видимым лишь для зверей обладающих ночным зрением. Близился час большой кормёжки! Раздельный Пищевой Склад отлично справлялся со своей функцией, стабильно добывал много пищи через кольцевые туннели, и позволял не рисковать обнаружением королевских покоев, которые находились на восемь километров севернее. Гусеницы отработали на сборочных участках в две смены и добыли рекордное количество брикетов. Также им помогли глинотелы, осы и кузнечики, добавившие к общаку несколько мясных тушек сурков, змею, орлиных птенцов, белколемура и случайную тощую пташку.

Девять десятков ос выстроились в колонну перед точкой где открывается проход в транспортный хаб, соединяющий все складские помещения РПС. Гусеницы выбрали землю, которую, раз за разом, ежедневно закладывают на это место для маскировки, и открыли доступ из хаба на поверхность. Затем, работяги создали из своих тел конвейер, беспрерывно двигаясь по одной полосе вперед, а по другой назад. Спускаясь вниз, они брали брикет и разворачивались на выход, на поверхности они клали брикет на землю и возвращались обратно. Каждые три брикета подбирала оса, которая сразу отправлялась в полёт к Тронному Залу. Там дежурные головастики, оставленные для добычи воды из южного озера и в услужение королеве, заканчивали отбор грунта из туннеля, ведущего на поверхность.

Насекомья часть сознания Фёдора ликовала от близости большого пира, человеческая же больше интересовалась происходящим на северо-востоке. Оса фишман, так и не вернувшаяся с рыбалки, продолжала преследование странного дикаря, набросившегося на служителей Роя с топором. Гуманоид в лохмотьях то и дело оглядывался на летунью, иногда тыча в неё тонким пальцем, похлопывая свободной ладонью по топору и улыбаясь. Видимо намекал на то какая участь ждёт разведчицу, если она продолжит преследование.

«Попытки общаться с насекомым скорее говорят о безумии этого индивида» — подумал Фёдор — «Ведь все остальные реконструкторы общаться со мной и не пытались. С другой стороны ни одного из них я не преследовал с особой осторожностью. Со стороны действия моей прислужницы должны выглядеть, как поведение довольно умного существа…»

В любом случае, никакие угрозы не могли заставить королеву отказаться от следования по пятам за тварью прикончившей двух головастиков и осу. Масла в огонь подливало то, что этот оборванец решил забрать с собой их тела. У Фёдора не было других предположений зачем гуманоиду потребовалась жучья квашня, кроме как для употребления в пищу.

«Если столь опасный противник, прицельно метающий топор на огромные расстояния, питается насекомыми Вархата и-и, моя святая обязанность не отпустить его живым. Убив его я обезопашу прочих слуг от внезапного нападения из кустов…» — сошлось на однозначном мнении спаренное сознание человека и матери Роя.