Попаданец XIX века. Дилогия (СИ)

Встала уже видевшая седьмой сон Полина, которой сегодня сильно попало от Авдотьи. И за невесть откуда взятый двугривенный серебром, который она была обязана отдать своей покровительце, а не бросать на какие-то товары. И за дурные товары типа яркий шелковый бант, дешевые сережки, кольцо и так далее.

Видимо, гнев хозяйки был очень страшным для девушки, поскольку Полина до сих пор была с красным лицом с явными следами от слез, а сама она была не только обиженна, но и опасливо посматривала на старушку

За поздним чаепитием Авдотья по инерции попыталась узнать о событиях на квартире в ее отсутствии. Ведь молодой человек, безусловно, порадует хозяйку. Или, хотя бы, не станет ее гневить.

Глядя на алые ланиты молодого парня она, конечно, никак не думала о его сопротивлении, несмотря, что он все же дворянин. И хозяйка была, несомненно, права, если бы не особенности его личности.

И эти его особенности только пожали плечами и холодно сообщили, что в его комнате не только холодно, но и грязно. И он был вынужден попросить Полину убрать ее, а чтобы ей не было обидно — она же не крепостная, чтобы вот так просто работать, — дал ей несколько копеек за эту уборку и несколько копеек за следующие.

— А что же я? — попыталась сопротивиться Авдотья. Она уже поняла, что надавить на постояльца она не сможет. Но корысть была сильнее осторожности и она продолжала дальнейшее наступление.

— Полина стала убираться, мне надо было надобно быть в казенном учреждении по важной необходимости. А вот вас на квартире почему-то не оказалось. И не трогайте девушку, — голос Андрея Георгиевича стал неприятно тяжелым. Явно было, что еще чуть-чуть и он будет ругаться. И может даже будут рукоприкладства.

— Так кормилец, — даже всплакнула она от жадности — рядом прямо в ее квартире ходили свободные деньги — и все мимо нее! — у нее денег на еду не хватает, а эта прощелыга тратит их на невесть что!

— Так что же Полина, а ну-ка покажись, встань, — велел он девушке. Та торжествующе стрельнула глазами — вот, мол, как! Встала и без понукания крутанулась вокруг оси, чтобы ее было видно со всех ракурсов.

М-да, девушка была в самом соку, что еще мог сказать Андрей Георгиевич? Не красавица, но в молодости прелестница, любой мужчина бы ею увлекся. И Полина это понимала на основе девичьего эрго. Потом еще придет опыт, придет осознанное женское чувство превосходства над мужчинами. К счастью, для XIXвека существовал природный ограничитель — с годами женщина накапливает стервозный опыт, но физическая красота у нее станет стремительно сокращается. Кому будет опасна морщинистая старушка?

Кстати, а ведь, как не торопилась Полина,а все свои покупки нацепила. И они ей очень идут. То ли она так красива пока и ей все украшения подойдут, то ли у девочки пробилось ощущение эстетства.

— Авдотья Спиридоновна, — голосом опытного эксперта сказал Андрей Георгиевич, — а вы зря ругали свою воспитанницу. По-моему, купленные ею украшения ей очень даже в лицу, — и уже к девушке, — только не надо так вычурно показывать. Ты все же скромная молодая прелестница, а не певичка из театра.

Театры в России уже были. Так же как и певички. И репутация у них так же была не хорошая. Авдотья зримо поморщилась, явно не желая питомице такой судьбы. Но промолчала, что показывало, она с постояльцем полностью согласна.

— Что же указанной выше работы, то мы с Полиной договорились, пока она ни где не работает, то станет каждодневно с полчаса прибирать в комнате в мое отсутствие. Ничего трудного — помыть пол, вытирать пыль. За это я буду давать ВАМ, — голосом выделил он, — два рубля ассигнациями на срок на месяц с небольшим, пока я еще буду здесь жить. Согласны?

— Дык, благодетель, — невнятно согласилась хозяйка. Чувствовалось, что ей хотелось увеличить сумму, хотя бы на десять копеек серебром, но она боялась, что постоялец вообще откажется и деньги, упавшие с неба, исчезнут. Ведь, по хорошему, она и так обязана убирать в его комнате. Все это в миг пролетело в голове старушки и она сипло проговорила, — конечно, спаситель.

Андрей Георгиевич, у которого ничего не укрылось мимо глаз, молча одобрительно кивнул и положил на стол пятьдесят копеек серебром. Уже задним числом понял, что зря он с нею говорил о работе и о цене. Надо было просто положить деньги и Авдотья бы сразу со всем согласилась.

Как она кинулась коршуном на эти несчастные копейки на столе, ладно еще он успел убрать руку, смела бы с деньгами. Умудрилась пересчитать монеты дважды, пока несла их от стола к одежде и, наконец, положила их в карман, довольная, как сытый волк, дорвавшийся-таки до туши лани.

— Давайте уже пить чай с трактирным десертом, — предложил Андрей Георгиевич женщинам. Он-то как раз пил его, закусывая на редкость вкусными пирожными, а вот его приятельницы отвлеклись. Полина, показывая себя, а Авдотья вцепившись в деньги. все были довольны, но чай и закуска могла закончится, а время уже было позднее.