Попаданец XIX века. Дилогия (СИ)

Узким местом, как он и предсказывал себе в своей учебе, была спецификаэпохи. Особенности фонетики, лингвистики, архаизмы слов. Особенно Андрей Георгиевич мешали две оставшиеся буквы от средневековья. Вот ведь Петр Великий, не к селу будет произнесено его имя. Реформируешь, так полностью, а не как попало и где попало!

Но ничего и это прошел! Заодно еще раз улучшил собственное рукописание. Мало что хорошо пишет. Будет прекрасно! В отсутствие печатных машинок и, тем более, компьютеров, писарь с замечательным почерком большой чиновник. Или, хотя бы, обязательный. Доказано в реальной истории!

Чмокнул свою учительницу. Так сказать бонус к серебряному рублю, который тут же отдал. Анна покраснела, но ничего не сказала. Поцелуйчики даже со временем стали приятны, а большего с Анной Гавриловной ее ученик не позволял — ни руками, ни похабными словами. Может, и жаль, ведь она тоже не железная!

Все учеба окончена! Последний диктант на право получения диплома школы он провел вместе со сборной группой, фактически половины выпуском. Здесь были люди разные, но, как заметил попаданец, только из дворян и примыкающих к ним учеников -мелких чиновников и богатых горожан. А люди из бедных слоев, значит, будут писать диктант отдельно? Вот же ж!

Андрей Георгиевич в прошлом (или будущем?) XXIвеке как-то читал в школьном учебнике, что средневековая Россия XIXвека — государство сословное и статус каждой личности определялся с рождения, а не в ходе ее деятельности. Исключение только было тогда, если человек вырывался в другое сословие, особенно эффектно — из простонародья в дворяне.

Тогда читал, теперь воочию видит. Спасибо, тебе, Господи, что изволил сделать дворянином. Пусть бедным сиротой, но из благородного сословия!

Подивившись и поужасавшись социальной дифференциации, попаданец сел… и обязательно за первую парту. Не из того, что ботаник и прилежный ученик, а потому, что из рода столбовых дворян! И, похоже, он чуть ли не единственный такой. Дворяне еще были, но из чиновничьих семей, второго или третьего поколения. Чернильное благородство на них только и перло.

Он один из настоящих дворян. Подумал горделиво и удивился. Откуда у него, попаданца демократического XXIвека такие спесивые мысли, от рецепиента? Хм, может быть, тело же от него, как и память!

Хотя, между прочим, благородство в эту эпоху стояло ой, каких денег. В их группе сам диктант и получаемый завтра диплом дополнительно стоили 75 серебром (3 рубля ассигнациями), а в простонародной группе все это стоило 33 коп серебром (1 рубль ассигнациями).

И еще его специально предупредили о возможных новых расходах, если он подтвердит свою степень на диктанте. Дело в том, что его общий уровень грамотности оказался пригодным для вручения диплома с благодарностью директора школы. Она будет выделена в особо выработанной пергаментной бумагой и станет заполнена специально приглашенным писарем. Все это станет стоить еще 1 руб серебром!

Для смягчения этой финансовой горести, тот же самый благообразный мужчина, который и оказался директором школ Василием Герасимовичем Кудрявцевым, между прочим, титулярным советником министерства народного просвещения (!). Так вот он сказал, что эти благодарности выдаются школой не каждый день и год и могут быть отмечены при служебной аттестации.

Вытащил из специальной сумки для принадлежностей (и попаданец не знал, и реципиент забыл, как она называется в XIXвеке) тетрадь с разлинованными листами, чернильницу с чернилами, перья, которыми пишут. В XIX веке давно уже были стальные перья, но в чернильной братии они все никак не приживались. Говорили по-разному, кто от консерватизма чиновников, кто из банальной скупости — гусиные перья стоили куда меньше, многие умудрялись получать их совсем бесплатно. А уж простонародье и вообще не мудрствовало. Подберет оброненное гусем перо и хватит. Птицы в России, слава богу, было всегда много.

В школе поэтому тоже настоятельно рекомендовали писать, по крайне мере, на первых порах, у них, перышками. Не следовало выделяться из общего круга россиян. Уже потом, набравшись опыта, можно было подумать и о железных или стальных перьях.

Опять же, ученики судачили, что причина здесь была в дешевизне. Письменными принадлежностями обеспечивали себя сами ученики, но в ряде случаев школа. А им не хотелось нести на себе дополнительные финансовые повинности.

Открыл крышку чернильницы. Ох, как он намучился с письменными принадлежностями XIX века, даже более чем с ятями и другими особенностями языка этой эпохи! Его учительница Анна Гавриловна, или, как он звал еще про себя, Анечка, сильно удивлялась этому. Обычно малолетние ученики, в общем-то, умели работать с перьями, учась писать. Не очень, конечно, хорошо, но основа закладывалась.

А тут взрослый человек не знал даже, как правильно взять в руку гусиное перо, не говоря уже о том, как заострить его или взять им чернила! Андрей Георгиевич ее понимал. Это как ребенок XXI века не знает, что такое смартфон. Ужас какой!