Попаданка Для Барса. Волшебный Кусь

Нет, драный кот, ты не заставишь меня бояться! Не заставишь! Я мило улыбнулась тетушке, мысленно желая ей мучительной смерти, вложила ладонь в протянутую руку барса и поднялась из-за стола. Вивьен вернула мне медовую улыбку, также взглядом пообещав все муки ада, если сделаю что-нибудь не так, и молча отсалютовала нам бокалом.

Мою руку с силой сжали и потянули за собой, вынуждая обреченно шагнуть к выходу из зала, к проклятой лестнице, что вела наверх, в подготовленную для нас спальню.

Как только за нами закрылась дверь в спальню, освещенную слабым светом ночника, я вырвала руку и метнулась в сторону:

— Не смей меня трогать!

Барс нечитаемым взглядом просто смотрел на меня, заложив большие пальцы рук за пояс широкого ремня. А затем, к моему ужасу, начал раздеваться.

— Ч-что ты делаешь?

— Тебе плохо видно? Могу подойти поближе, — усмехнулся кошак, сверкнув голубыми глазами.

— Я не стану с тобой спать!

— Что, и тетушки не боишься? Посмотри, сколько здесь лепестков вирейи.

Я огляделась. Не только кровать, но и пол, небольшой стол и подоконник были усыпаны розовыми лепестками, сок которых являлся сильнейшим афродизиаком. Похоже, моя фея-крестная заранее одобрила барсу несколько заходов в разных позах и на всех поверхностях.

Только теперь я поняла, почему присутствие двуликого стало невыносимым: не знаю, кто позаботился о том, чтобы летун не увязался за мной в спальню, но Хаял исчез.

Тем временем барс стянул с себя белье. Пыталась не рассматривать своего новоиспеченного мужа, но любопытство пересилило. Высокий, поджарый, широкие плечи, под кожей перекатываются литые мышцы, и внизу — против воли сглотнула — да, прекрасно оснащен. И, возможно, я потерялась бы в мечтах, если бы меня не спустил на землю полный издевки голос:

— Твоя очередь, женушка, — произнес оборотень и стал медленно, с поистине кошачьей грацией приближаться. По мере того как двуликий подкрадывался ко мне, все сильнее возрастало влияние его кипучей энергии. Меня затрясло в знакомом ознобе, а из глубины души стал подниматься первобытный ужас и разряда "бей или беги".

В следующий момент я обнаружила себя у окна, сжимающей в руках увесистую статуэтку единорога. Выставив оную перед собой, я прошипела:

— Не подходи, блохастый! Не то я тебя…

— Стой, я сам догадаюсь! Забодаешь? — предположил Лоренсо, делая последний шаг, с которым хрустальный рог дивного зверя уперся ему в грудь.

Неуловимое движение, и безделушка, переливаясь в лунном свете, летит в кусты под окном, откуда, поминая прамамочку всех фей, вылетела стайка гревших уши вельхотари.

В следующий миг произошло одновременно несколько вещей: окно с грохотом закрылось, тяжелые портьеры сомкнулись, а мое платье порвали. Легко, одним движением, словно бумагу. Рвануться в сторону я не успела: барс крепко прижал извивающуюся меня к своему горячему обнаженному телу и впился в губы жадным поцелуем.

В его касаниях не было и следа нежности. Его губы клеймили, наказывали, терзали, заставляя бессильно биться в чужих руках, сжимавших, словно железные обручи. Когда загребущая лапа кошака спустилась пониже спины и впилась в мои вторые девяносто, я озверела окончательно и укусила обидчика.

Меня немедленно оттолкнули. Пролетев через полкомнаты, я упала на кровать. Посмотрела на Лоренсо и с удовольствием отметила, что на его груди и шее набухают кровью длинные царапины. Так тебе и надо, блохастый!

Облизнув губы, я ощутила солоноватый привкус: похоже, губу я ему все-таки прокусила. Барс брезгливо утерся тыльной стороной ладони, скривившись, словно увидел насекомое в чашке с супом. Я ожидала гнева, но, заметив красный след на руке, двуликий только фыркнул:

— Неплохо для фейской моли.

Силой мне этого монстра не одолеть. Может, удастся зацепить самолюбие? Стараясь не прикасаться к лепесткам, стряхнула их с простыни. Закуталась в нее, пряча наготу.

Меня трясло, хотелось заплакать, забиться в истерике куда-нибудь под кровать, но я приказала себе посмотреть в глаза зверю и, стараясь говорить твердо, произнесла:

— Странно, я слышала, Алонзо Мора воспитывает сыновей в духе благородства, но, видимо, слухи лгут. Ну что, нравится издеваться над тем, кто заведомо слабее? Хотя о чем это я! Ведь наследнику альфы, гордости королевского семейства Кильмаари, проще обвинить в своих бедах меня, чем посмотреть правде в лицо и признать, что сам наломал дров. Ну как, перевел стрелки и доволен? Что же ты молчишь, принц Лоренсо? Давай мсти дальше, вот она я!

Вскочив, я сбросила простыню — все равно уже все всё видели — и подошла к оборотню вплотную.

— Смелей, двуликий! Ты же сильнее. Заставь меня умолять, плакать, вопить от боли. Ударь, наконец. Ну?

— Замолчи! — Рука барса взметнулась, в момент обзаводясь шерстью и когтями. Чтобы придушить, ударить или оттолкнуть? Этого я так и не узнала, поскольку сознание сделало мне ручкой, прозрачно намекая, что на сегодня с него достаточно потрясений и после всего, что сегодня случилось, превращения человека в зверя, который хочет растерзать, уже не выдержит.

Лоренсо Мора