Попаданка для пленного змея. Ненталь

Наг взял меня за плечи и чуть встряхнул.

— Не делай так больше, пожалуйста…

Он просил, но звучало словно мольба. Причем, не мольба палачу о пощаде, а молитва божеству о том, чтобы оно не оставляло в тяжелые минуты. Я нервно сглотнула. Он был такой… Настоящий. И сказочный одновременно. Мужчина до мозга костей, оборотень до самого звериного нутра и… человек. Человек с большой буквы.

Никто и никогда так со мной не обращался.

Сразу в голове яркой вспышкой промелькнули мысли о том, что завтра эйдере предстоит неравная битва. И наверняка сельвенты придут с магией, а наги ее лишатся.

И я окончательно укрепилась в мысли, что должна помочь своему змею. Даже, если он против.

Ненталь словно уловил ход моих мыслей. Встряхнул чуть сильнее и резко, приказным тоном произнес:

— Никогда больше не смей проводить подобные тренировки, как сегодня! Слышишь! Я запрещаю!

Он командовал, но голос нага еще вздрагивал и срывался от волнения. И это мирило меня с тем, что все же сильные мужчины — они вот такие. Временами от них получаешь не только ласки, от которых буквально кричать хочется, настолько тебе хорошо и здорово, но и безапелляционные распоряжения. Вот как сейчас. И тоже хочется кричать. Но уже совсем по другой причине. И совершенно с другими чувствами.

Ни один мужчина мной никогда не командовал.

Всегда все было на равных.

Но и таких мужчин у меня еще не было.

И, наверное, оно того стоило. Точно стоило. Ненталь смотрел мне в лицо, прерывисто выдыхал воздух и ждал ответа. Не получив его спустя некоторое время, наг легонько встряхнул меня снова и потребовал:

— Ада! Я не шучу! Ты никогда больше так не сделаешь! Я не могу… тебя потерять…

После первых фраз, приказным тоном, не терпящим возражений, последняя буквально вышибла воздух из моей груди. Ненталь опять скатился на мольбу. Молитву даже. И у меня в груди защемило. Он и распоряжался, как привык, как подсказывало нутро императора, повелителя, адельтаха и уговаривал меня как тот, кто мной очень дорожит.

Я с трудом протолкнула в горло свинцовый воздух и нежно погладила Неталя по щеке. Кажется, и этот пошлый, уже сто раз описанный романистами жест, стал для нас чем-то особенным. Соединением эмоций и чувств на каком-то новом, более тонком уровне.

Так чувствует мать, когда ребенок впервые играет в ее волосах пухлыми пальчиками или идет с ней за ручку, еще неверно передвигая малюсенькими ножками.

Так чувствует дочь, когда мать привозят из реанимации и любимое существо открывает глаза.

Так мы чувствуем, когда сердце одновременно рвется на части, пытается выскочить из груди и млеет от сладости…

И неважно, что в этот момент делаешь, а скорее важно, как и с кем.

Ненталь прикрыл глаза и прижал мою руку к своей щеке. С минуту сидел неподвижно, словно окаменел.

А я мысленно ответила: «Я тоже не могу тебя потерять. Поэтому повторю эксперимент, пока все у нас не получится».

* * *

Ненталь

Ненталь запрещал нари ввязываться в тренировки, стараться помочь и спасти воинов Гардавии не потому, что был домостроевцем. И вовсе не потому, что высокородные змеи проповедовали мужской шовинизм, как его часто называли земляне.

Просто казалось, что ни Альва, ни Ада, ни даже Канор, невзирая на все его знания, умения и мудрость, до конца не осознавали опасности.

Похоже, жена Рельгора еще не полностью оседлала собственный дар. Пыталась натянуть узду правления, контролировать чары, но своенравная магия противилась. Огненный дар всегда такой своевольный. Иной раз он даже действует вопреки воли хозяина. Ненталь знал немало историй, когда боевые огненные маги мощи Альвы сжигали близких, родственников, любимых, и потом остаток жизни проводили в муках совести и страданиях. Запирались где-нибудь отшельниками, искали утешение в кровавых битвах. И не находили…

Заканчивали жизнь в одиночестве и забвении, считая, что заслужили все это.

Но дело было не в них и вина была не на них. Дар ощущал эмоции в адрес близких и любимых своего владельца лучше, чем сам чародей. И, если тот не до конца управлял магией, она совсем выходила из-под контроля и жестко расправлялась со всеми, кого считала угрозой для спокойствия и душевного равновесия хозяина.

Огненная магия работала просто. Ловила единичные, острые вспышки эмоций и принимала их за истинное отношение владельца к тому или иному существу или событию. Таким как Альва приходилось ужасно сложно. Нельзя сильно злиться на близких, нельзя проклинать их даже мысленно, нельзя ругать их даже сгоряча. Пока магия не начнет подчиняться сразу, как цепной пес, выдрессированный и покорный.

Альва, кажется, вполне управлялась с огненным даром. Но Ада усилила его своей способностью резонатора. И… магия опять вышла из-под контроля.

Ненталь не мог рисковать так нари. Без нее, если вдруг она пострадает — какая разница победят ли змеи в битве или сельвенты наложат на Гардавию дань, потребуют назад потерянные в войнах с соседями территории. Даже частичное истребление сограждан Ненталя теперь не останавливало.