Попаданка для ректора. От ненависти до любви

— Научный эксперимент, — отвечает Суар и переводит взгляд на меня. — Она поставила такие ментальные щиты, что даже я не смогла их взломать. А потом прочитала мои мысли, точнее, увидела.

Еще раз обвожу взглядом группу, которая прикладывает руки к головам.

— А с ними что? — до сих пор не могу поверить в сказанную фразу.

— А это я предложила студентам взломать щиты Каримовой за зачет, — женщина задумчиво постучала пальцами по столу, — никто не смог, а она взломала всех.

Перевожу недоуменный взгляд с группы на профессора.

— Вы уверены? — уточняю.

— Более чем. Все происходило на моих глазах.

— Думаю, на ваш предмет студентка больше не придет, — я неплохо стал разбираться в человечке. И если судить по тому, что здесь произошло, не придет.

— И не надо. Отмените мои занятия у неё. Девочка достигла высшего уровня.

Кивнул, покидая аудиторию.

Теперь нужно найти одну испуганную девушку и постараться её успокоить.

Еву нашел в комнате, точнее в ванной. Она сидела под струями холодной воды прямо в одежде и смотрела в одну точку. Рядом лежала пустая бутылочка из-под лекарства. Осторожно понюхал — успокаивающее. И если судить по тому, что я вижу, Ева выпила почти все содержимое за один раз.

Выключаю воду, создаю поток горячего воздуха.

— Ева, — тормошу девушку за плечо, она на меня даже не обращает внимание. Чуть раскачивается из стороны в сторону, беззвучно шевелит губами. Из глаз тонкими дорожками текут слезы.

Отдал мысленный приказ своему помощнику, чтобы пригласил Одье Саур в мой кабинет. Её эксперимент стал для одной студентке нервным срывов. Следом срочно приглашаю Нерли. Последняя появляется в комнате через пару минут, находит глазами Еву, вздрагивает.

— Бедная девочка, — женщина оттесняет меня, проверяет пульс, смотрит глаза.

— Срочно в моё крыло, она словно теряется за гранью, — женщина испуганно оборачивается, я сжимаю кулаки и переношу нас всех в палату.

Сразу стягивают одежду с девушки, обвешивают артефактами восстановления, вливают в дрожащие губы темную жидкость.

— Господин Демидион, помогите, — просит женщина.

Подхожу ближе и вижу, как целители пытаются раскрыть маленькие кулачки. Даже мне видно, как сильно они сжаты, ногти входят в кожу, ладошки в крови. С госпожой Нерли растираем руки и плечи, пытаемся расслабить каменные мышцы. Наконец, одна рука поддается, пальцы медленно раскрываются. Ассистенты быстро обрабатывают раны и перевязывают ладонь. Вторая рука расслабляется следом.

Из палаты в свой кабинет вернулся спустя минут сорок. Профессор Одье сидит в приемной, нервничает. И правильно делает.

— Вы довели студентку до нервного срыва, и она чуть не выгорела, — говорю спокойным холодным тоном, — вы лишаетесь преподавательского места в Академии, в таких профессорах мы не нуждаемся.

— Вы не имеете права! — женщина вскочила со стула, тот с грохотом упал.

— Имею, — холодно ответил мужчина и обратился к секретарю, — подготовьте документы об увольнении.

Глаза госпожи Одье стали белеть. Гнев и ярость клокотали внутри женщины. Уволить её из-за какой-то человеческой девушки? Немыслемо! Она, лучшая в своем роде или… Или ректор Хорс желает выучить и поставить девочку на её место? Конечно, ведь она только что сама призналась, что не смогла снять с неё щиты, а значит человечка сильнее. Но не опытна.

— Ваш приказ, распишитесь, — я положил лист бумаги перед женщиной, но она словно о чем-то думала, пришлось позвать.

Расписавшись, Одье посмотрела на меня с прищуром. Казалось, профессор что-то для себя решила, а её брошенные при уходе слова, насторожили.

— Мы еще встретимся, Демидион Хорс. Обязательно встретимся. Но только я буду уже в роли руководителя, а вы подчиненного.

На что она намекает? Неужели решила угрожать? Зря. Но женщины коварны, об это не стоит забывать.

Глава 6. Поживи подольше, узнаешь побольше

Было пусто и одиноко. Странное чувство, если помнить то, что со мной произошло. Где боль? Где привычная боль и чувство страха? Их не было, только всепоглощающее одиночество, понимание того, что ты никто и ничто. Любой может направить против тебя толпу. И никто, совершенно никто не встанет на твою защиту.

Кажется, у меня опустились руки в этой неравной борьбе. Сколько дней я провела в этом мире? Два? Три? Чуть больше? И уже сдалась. Больше не было сил бороться, не хотелось кому-то и что-то доказываться. Особенно нет желания отзываться на голоса, которые зовут вернуться. Зачем? Быть униженной и растоптанной на глазах у всех? К первому голову прибавился другой, более настойчивый, командный.

Не хочу больше подчиняться, пусть меня оставят в покое.