Попаданка для всех

Они обошли замок, по пути рыжий оставил лошадь кому-то почти невидимому в темноте, вероятно, конюху. А Тамаре коротко бросил:

— Не отставай.

Да она и безо всяких указаний сама больше всего боялась отстать.

Несколько ступеней вниз… Рыжий приоткрыл тяжелую дверь.

— Заходи.

Коридор, тускло освещенный единственной настенной лампой, потом полуподвальное помещение, в котором тоже царила полутьма… Рыжий что-то нашарил на столе у самого входа. Вспыхнул крошечный огонек. Потом одна за другой зажглись большие лампы, висевшие по стенам. Яркий свет залил лишь часть пространства, дальние углы оставались затененными и будто терялись вдалеке. Зато появилась возможность осмотреться и сориентироваться. В назначении этого помещения не было никаких сомнений. Грандиозных размеров очаг с вертелом, полки, забитые банками и бочонками, шкафы и шкафчики… Длинный стол стоял посредине, несколько столов поменьше — приставлены вплотную к стенам. Под сводчатым потолком висели связки сушеных трав, сетки с какими-то плодами и несколько окороков. А еще везде, где только было место, громоздилась грязная посуда. Огромная металлическая прямоугольная раковина тоже была забита до отказа.

Дело в том, что неделю назад старшая посудомойка отпросилась навестить родных. Без нее дисциплина на кухне расшаталась. Еще две посудомойки работали спустя рукава, а вскоре вовсе загуляли. Улизнули на праздник в деревню и сгинули. Единственная оставшаяся случайно обварила руку кипятком, так что на несколько дней выбыла из строя. Слуги всячески увиливали от неблагодарной женской работы. Не мыть же благородным господам самим за собой посуду?! А она копилась и копилась.

Так что Тамара попалась на глаза очень вовремя. Можно сказать, ей в очередной раз крупно повезло.

— Можешь начинать, — произнес рыжий, а сам уселся на табурет возле длинного стола.

— В смысле? — переспросила Тамара.

— В смысле, начинай мыть посуду. Работы много, сама видишь.

— Да уж, вижу. А ты не хочешь мне помочь?

Рыжий возмутился.

— С ума сошла?! Не мужская это работа совершенно. Надевай фартук. Горячая вода справа, холодная — слева. Мочалки на полке рядом с раковиной, мыло тоже. Объедки кидай в лохань под раковиной. И волосы прибери.

В сложившихся обстоятельствах спорить и пререкаться было себе дороже. Тамара поджала губы, сняла с крючка на стене фартук. Волосы она заплела в косу и завязала тесемкой, найденной в кармане фартука, а сумку с письмом маркиза повесила на крючок.

И начался трудовой подвиг… За всю свою предыдущую жизнь Тамара вряд ли вымыла столько посуды, сколько за один этот вечер, плавно перетекший в ночь. В замке герцога наблюдался явный переизбыток тарелок, чашек, кастрюль, салатников и прочей дребедени. Серебряных столовых приборов тоже хватало. К счастью, условия для работы были неплохие, иначе новой посудомойке пришлось бы совсем тяжко. Из одного крана текла горячая вода, из другого холодная, которой можно было ополаскивать уже вымытую посуду. Жестяная банка была наполнена жидким составом, который мылился получше всякого «Фейри».

Спина и ноги гудели, шею ломило, руки покраснели, как лапки у гусыни. Однако горы грязной посуды постепенно таяли, а чистой посуды становилось все больше. Бедная Тамара хотя бы в этом находила какое-то удовлетворение.

Наконец наступил момент, когда был вымыт последний половник, и появился шанс вздохнуть с облегчением. Она все-таки сделала это!

И тут же на кухне появился заспанный слуга с громаднейшим подносом, уставленным посудой. Разумеется, грязной. Еще повезло, что ужин у свиты герцога был на скорую руку, поэтому обошлось без тарелок. Каждый отрезал себе внушительную порцию копченого окорока, клал на ломоть хлеба и запивал вином. Зато кубков и пустых бутылок было полно. От окорока остались только кость на оловянном блюде и аппетитный запах. Тамара молча справилась с этим новым испытанием.

Ну, теперь-то можно было отдохнуть от рабского труда? Как бы не так! Еще более заспанный слуга притащил новый поднос. Сервировка этого ужина оказалась гораздо изысканней. Тамара, уже напоминавшая не живую девушку, а какое-то кухонное привидение, перемыла несколько тарелок, изящные золоченые приборы, вазочку, в которой совсем недавно было мороженое. Вазу, где еще оставались кисти сочного винограда и персики, Тамара отставила в сторону. Приподняла крышку глубокого серебряного блюда, и вздохнула. Там еще оставалось больше половины содержимого: кусочки нежнейшего мяса в желе, которые пахли умопомрачительно. Под конец Тамара вымыла два хрустальных бокала, в одном из них на донышке сохранилось немного густо-красного вина с пряным терпким ароматом. Пустая бутыль темного стекла была пуста.

— Хорошее было вино, — заметил рыжий. — Кажется, все на сегодня. Ты, наверное, устала, бедняжка?

Тамара не ответила.

— Убери пока посуду, сколько поместится, на полки, чтобы утром поварам было, где развернуться. Завтра тебе покажут, что где обычно хранится. И столы протри.

Тамара выполнила его ценные указания, столы частично освободились. Потом расплела волосы и сняла фартук.