Попаданка. Двойной обмен

– Господин Ришдайт, а почему такой странный текст клятвы, которую вы дали?  Ведь можно было сказать: «Клянусь не пользоваться даром», но вы выбрали другую формулировку: «Клянусь не воздействовать»?

Ангидрит твою… перекись водорода! Вот же ж, поганец! Что он задумал?

– Потому что я не могу не пользоваться даром, – неспешно дожевав кусочек мяса, ответил А’Арей. – Менталистика – это необычная магия. Она во многом отличается от целительской, тёмной или стихийной. Если в остальных школах нужно создать заклинание, влить в него часть резерва, поддерживать, чтобы оно работало, то в менталистике – это не обязательно. Например, эмоции дроу, гномов, людей, высших животных, если они рядом, я слышу постоянно, и не использовать дар для меня – все равно, что перестать видеть или чувствовать запахи. Причем, не просто заткнуть уши или нос, а именно убрать орган чувств.

– То есть эмоции ты слышишь постоянно? – уточнила я, Риш кивнул. М-да, не повезло, если кто-то постоянно говорит, то хочется тишины. Наверное, чувствовать эмоции других утомляет. – А нет ли какого-то щита, чтобы не слышать?  

– Есть, но для его строительства и поддержания нужны ментальные способности. Постановка щита тоже будет считаться использованием дара, поэтому формулировка звучит именно так: «Не воздействовать».

– Получается, мана на чтение чувств не требуется? – задал еще один вопрос Ниас.

– Да, для того чтобы слышать мысли, мне не нужен резерв. Однако, когда мана на нуле, слышимость падает.

– А для того чтобы читать мысли, резерв нужен?

Я постаралась спросить это спокойно, но видно, не получилось. Если лицо, позу и голос можно контролировать, то чувства  не поддаются контролю. Хотя, если постоянно практиковаться, наверное, можно достигнуть каких-то результатов. Жаль, что практики у меня не было. Риш, конечно, догадался, что для меня это важно.

– Боишься, что я прочел мысли, когда ты ко мне прикасалась?

Он сказал это таким тоном, будто знал, что мои мысли были, по меньшей мере, неприличными. Ну да, мужика, который в обморок упал, я ловлю для того, чтобы прямо там, в пещере, на глазах у изумленной публики использовать по назначению. У дроу пунктик прослеживается по этому поводу. По крайней мере, Ив и Ниас думали обо мне точно так же. Интересно, это местное воспитание?

Что-то пауза затягивается. Как тяжело, оказывается, разговаривать с менталистом. Полагаю у него встроенный детектор лжи. Интересно, куда именно встроенный? В какое место?

– Опасаюсь… – после долгой паузы отозвалась я.

–Ты ведь, когда меня ловила, не знала, что ментальные маги при прикосновениях читают мысли?

– Не знала.

– Немногие сейчас имеют представление о наших способностях. Жалеешь о том, что произошло? – хотя Риш сказал это немного насмешливо, мне показалось, что не так уж ему и весело. Скорее неприятно.

– Нет. Я бы все равно тебя поймала, даже если б знала. Просто постаралась думать о чем-то другом. Вообще, когда лечишь, мысли о пациенте, болезни и лекарствах. Часто счет идет на секунды, и на отвлеченные темы времени нет.

– Надо же. Ты говоришь правду, – удивленно протянул А’Арей. Значит, он способен распознать ложь. Ожидаемо.

Если так подумать, то жить, когда люди, точнее дроу, стараются к тебе не прикасаться, тяжело. Как ему должно быть неприятно, когда от него все шарахаются, как от чумного? А еще и чувствовать отвращение и страх. Не позавидуешь. Хотя, возможно, я не права, и никаких переживаний у мага нет, ведь большинство дроу, не знают о его способностях.

– Чтобы читать мысли необходим резерв, но маны уходит совсем немного, – начал пояснять менталист. – А вот внушить какую-то мысль, чувство, показать иллюзию – все это требует не только опыта, но и значительных вливаний.

Значит, он не мог прочесть мои мысли! Когда Риш свалился в обморок, резерв у него определенно был пуст. Просто гора с плеч. Но теперь мне захотелось узнать побольше о способностях А’Арея.

– Я слышала, что ментальные маги могли лечить души. Это так?

– Да, могли.

– А поврежденную душу? Разорванную?

Ответ на этот вопрос не знал даже Арбикус.

– Никогда о таком не слышал. Однако думаю, что даже драконы на это не способны. А они, как говорят, были самыми сильными менталистами. Хотя обычно душевнобольных лечили слабые маги.  

– Почему?

– Видишь ли, обычно причины подобных болезней лежат в прошлом. Приходится углубляться в воспоминания, и чем сильнее маг, тем сложнее ему отгородиться от чувств того, кого он лечит. Именно поэтому слабым менталистам легче. Кроме того, после такого сеанса магу приходится восстанавливаться самому.

– Как именно? 

Арбикус не единожды говорил, что менталист в его работе не помешал бы. Вот кто заинтересовался бы Ришем и выкупил его контракт за огромные деньги. Если б мог, конечно.

– Медитации, специальные упражнения, но самый действенный вариант восстановления – секс*, – провокационно взглянув на меня, заявил  А’Арей.  

_____