Попаданка. Иллюзия красоты (СИ)

Стукнув кулаком по ближайшей стене, Эмиль также быстро вернулся на свое место и стал писать шефу ещё одну бумагу с просьбой пересмотреть решение. Ему казалось, что на его руках доказательства того, что Фелиция — не свидетельница, а соучастница по крайней мере обмена телами, и нужно действовать срочно. Как хорошо, что шеф всегда читал почту, и Эмиль надеялся, что это письмо убедит его. Иначе он сам пойдет и выяснит, почему Фелиция заманила Веру в Не-Мир, потому что он искренне не верил в ее слова о шантаже. На всякий случай, в письме к шефу обозначил просьбу допросить ее телепатически, если он вновь получит отказ. Иначе дело вновь зайдёт в тупик.

— А где зеркало?

— Какое, господин? — удивился Рид, но быстро вспомнил: — Ах, да! Тот чудесный говорящий экземпляр стоит в хранилище магических вещей.

— Прикажи кому-нибудь доставить его в мою карету.

Оставшись в одиночестве, вновь погрузился в размышления. Если шеф так и не подпишет ничего — у него в голове уже созрел план «б». Эмиль подарит ректорше зеркало от имени одного известного спонсора академии, и Фелиция с радостью оставит столь ценный дар у себя в кабинете. Ему останется лишь ждать и наблюдать, когда магичка просчитается и выдаст себя с потрохами. Так или иначе, он возьмет ее за горло. То, какой скандал может возникнуть, если кто-то узнает о незаконных методах шпионажа — его больше не волновало. Пусть его уволят. Он уже падал и восставал из пепла, подобно фениксу, сделает это ещё раз, если потребуется. Ради Веры.

После нападения Геллы и череды снов с ним случилось нечто странное. Его ледяное сердце будто растаяло, а его место заняла любовь. Странное чувство, окрыляющее, заставившее его задуматься даже над тем, что с утра он погорячился и, быть может, ради нее стоит пойти не уступки. В конце концов, он сам не выдержит долгой разлуки.

Оставшись наедине, погруженный в размышления, он все больше задумывался о том, что готов ради нее на все — это пугало и одновременно радовало. Пустота — всеобъемлющая, пожирающая его душу — постепенно уходила. Ему впервые за долгое время захотелось жить. Не работать, а именно жить, наслаждаться каждым мигом, проведенным с Верой. Теперь он понял, что зря чуть не поругался с ней с утра. Если она захочет — не будет никакой академии, он найдет способ решить этот вопрос по-другому. Все будет так, как захочет она. Его Вера.

***

Разобравшись с делами, Эмиль подъехал к дому матери, как и обещал Вере, ближе к вечеру. Понятия не имел, почему, но решил первым делом проверить небольшой огород, за которым очень любила ухаживать мама. Удивительно, но именно там он ее и нашел — лежащей в гамаке вместе с книгой. Служанки рядом не было — Кайлер запрягла ее домашними делами.

Вера, лежащая в гамаке — эта картинка вызвала у него искреннюю улыбку. В душе рождалось странное желание — видеть ее именно такой простой каждый день, наслаждаться теплыми взглядом и не менее теплыми губами. Как хорошо, что он связался не со светской дамой, а с простой и непосредственной девушкой, пусть и из другого мира.

— Вера, — произнес он тихо, боясь, что девушка спит, а он потревожит.

— А? — обернулась девушка. Ее лицо прояснилось, едва взор упал на Эмиля. — Добрый вечер! Я уже и не ждала.

Признание немного задело мужчину, которому бы хотелось, чтобы она марафетилась несколько часов только для него, но Эмиль быстро выкинул эту глупость из головы. Она и так красивая и ничего ему не должна. Пока они не поженились, конечно.

— Напрасно, — слабо улыбнулся он. — А я приготовил для тебя подарок.

Вера свела брови, после чего протерла глаза и ленивого слезла с гамака. Подошла к нему и заглянула прямо в лицо без тени страха и сомнений.

— Вы не шутите? — удивилась она.

— Нисколечко, — Эмиль подал ей руку и повел к калитке.

— И что же это за подарок? — допытывалась она. — Мне стоит бояться?

Последний вопрос его насмешил, и вместо ответа Эмиль поднес пальцы к губам, сомкнул их и провел от левого края до правого, изображая закрывающийся замок. Ничего он ей не скажет, пока они не доберутся.

— Ах, так! — возмутилась Вера и вытащила руку. Остановилась, заставив Эмиля сделать тоже самое, и развернуться. — Тогда я никуда не пойду!

Игриво возмущающиеся женщины — его слабость. Он узнал об этом только сейчас, и детская непосредственность не позволила ему отреагировать иначе, нежели подойти к девушке и подхватить ее на руки. Не хочет идти — значит, донесет. А Вера, оказавшись в крепких мужских объятьях, и не сопротивлялась. Нежно обвила шею руками и уткнулась носом в шею, будто бы нуждалась в близости весь день. Атмосферы утреннего разногласия как не бывало.

Ехали они долго, однако не проронили ни слова, будто боялись нарушить сладостную тишину, возникшую между ними. Однако когда приехали, Вере все же пришлось отринуть от мужчины, хотя неудовольствие читалось во всех ее жестах. Эмиль и сам хотел бы посидеть так подольше, но у них ещё будет на это время. Море времени. Вся оставшаяся жизнь.