Попаданка, которая гуляет сама по себе

Глава 19. Против лома нет приёма, окромя другого лома

Таня переоделась и вышла из здания. На улице её ждала Дранкива. Она с равнодушным видом стояла, подперев плечом стену, вот только беспокойство во взгляде выдавало её с головой.

— Как ты? — поинтересовалась орчанка, а её взгляд тревожно блуждал по лицу девушки. — Она не имела права исключать тебя из этой дисциплины. Твоей вины в этом не было. Все видели, что…

— Дранкива, подожди! — перебила её Таня, вымученно улыбаясь. — Я даже рада, что не буду участвовать в плавании. — Она решила не лукавить и сказать как есть: — Слишком большое расстояние и соперники достойные. Да и мой зверь, как оказалось, боится большой воды.

— Ты уверена, что с тобой всё в порядке? — в голосе орчанки прозвучало сомнение.

— Со мной всё в порядке! — искренне улыбнулась. — У меня ещё остаются топоры и лук. Теперь полностью сосредоточусь на них. — Дотронулась до локтя орчанки, заглядывая в её тёмные глаза. — Не переживай за меня, хорошо?

Со стороны бассейна доносились радостные крики: зрители подбадривали пловцов, которые только что вышли на финишную прямую.

Таня посмотрела в ту сторону и твёрдо произнесла: — Не хочу туда возвращаться. Пойду к себе в комнату и немного полежу, подумаю.

— С тобой пойти? — предложила Дранкива, продолжая беспокоиться за подругу.

— Нет, не надо. Хочу побыть одна.

— Хорошо, тогда я пошла к своим. Увидимся на поле для стрельбы.

— Ты что, придёшь? — Таня остановилась и смотрела вслед удаляющейся орчанке.

— Мы придём, — бросила Дранкива не оглядываясь и зашла за угол здания.

Татьяна развернулась и отправилась к себе в комнату. Нужно было срочно подумать о том, что делать со своенравным зверем, с задирой — Сантиной и со своим отношением к Тенонелю.

"Вон, даже хвост вцепился в него как в родного. — Потрогала влажные волосы: она их не стала заплетать, так и пошла с распущенными. — Стыдобище какое! — Покраснела до корней волос, вспоминая, как утащила за собой в воду преподавателя по естествознанию.

Она оказалась на поле, где они обычно вечерами метали топоры по мишеням, в раздумье остановилась, с интересом рассматривая расположение зрительских трибун, под которыми находилось целое здание.

"Вот интересно, почему мы всегда обходим это здание с этой стороны? Ведь если пройти слева, можно быстрее оказаться в нужном месте", — и она смела побрела в незнакомую часть школьного парка.

Несколько зданий стояли особняком от основного академического городка. Там же обнаружились маленькие тренировочные площадки, сильно отличающиеся от тех подстриженных лужаек и беговых дорожек, которые Таня видела раньше. Обошла два здания, стоящие буквой "Г", и оказалась на огромном поле, где тренировались патрульные. Все воины были одеты в чёрную форму, которая сидела на них как влитая, подчёркивая стройность подтянутых фигур. У каждого на голове необычная причёска: чёрные волосы заплетены в тугую косу, а возле висков выбрито. В руках шесты.

Тёмные фигуры перегруппировались. Замерли. Прозвучала команда на незнакомом языке, и они ринулись друг к другу. Шесты сошлись между собой, удары посыпались градом. Воины кружили, сталкивались, нападали, защищались, и с каждым разом их движения становились всё быстрее.

Таня с открытым ртом наблюдала за небывалым зрелищем. Сердце в бешеном ритме билось где — то в горле, мешая перевести дыхание. Тихий голос командира заставил вздрогнуть и попятиться. Она чуть дольше задержала взгляд на двух фигурах, стоящих ближе к ней, узнав в них своих знакомцев, а затем перевела глаза на говорившего, почтительно поклонилась ему. Зачем это сделала? Она не знала. Почему — то вспомнились старые фильмы про монастыри и воинов — монахов, а здесь все как один были на них похожи, да ещё и катьяры.

— Извините! — Как только она произнесла это слово, все юноши разом замерли на своих местах и посмотрели на неё. Её глаза неотрывно следили за командиром патрульных. На его лице светились ещё более нечеловеческие, с необычным разрезом, глаза древней кошки, в которых чувствовалась мудрость прожитых веков. — Я уже ухожу. Тренируйтесь, пожалуйста. Не буду вам мешать.

Двое её знакомых патрульных как тени бесшумно скользнули в сторону учителя и с двух сторон что — то быстро зашептали, и по мере того как они говорили, глаза у главного катьяра становились всё уже.

“О — ёй! Нужно сматываться”. — Развернулась и со всех ног припустила бежать в ту сторону, откуда только что пришла.

Учитель не произнёс ни слова, лишь поднял руку и двумя пальцами указал вслед убежавшей девушке. На месте не осталось ни одного равнодушного катьяра: оставив свои шесты возле специального приспособления, все бросились догонять беглянку.

— Вполне достаточно было бы и двоих, — недовольно произнёс учитель, направляясь к бревну, которое использовалось вместо лавочки.

Таня, выпучив от страха глаза, мчалась, не разбирая дороги. Она каждой клеточкой своего тела ощущала, что её преследуют. Или же это ей подсказывал зверь? При этом погоня была продуманная, целенаправленная.